Вот уж бы никогда не подумал. Выглядит-то сущим пропойцей!

Я осушил кружку одним махом, и по телу разлилась живительная прохлада, разом отступила дурнота и прояснилось сознание.

— Значится, так… — строго глянул на меня кладовщик. — На первый раз закрою на твои художества глаза, но выкинешь ещё что-нибудь подобное и внушением уже не отделаешься. Усёк?

— Так точно.

Прапорщик достал отпечатанный на жёлтой бумаге бланк, заполнил его, поставил подпись, шлёпнул печать.

— Всё, проваливай! И завтра чтоб без опозданий — начнём с манекеном работать!

Я забрал справку и поспешил на выход, едва не сорвавшись на бег. Выскочил на улицу, присмотрелся к неровному почерку и с облегчением перевёл дух.

«Причина неисправности: попадание воды и грязи во внутренний отсек по причине дефекта крышки трансформаторного блока.

Необходимые действия: чистка и замена крышки трансформаторного блока.»

Обо мне и комочке золотинки — ни слова.

Пронесло!

В субботу на утреннем построении помимо Казимира недосчитались ещё и Ольги. Жизни пострадавшего от удара электричеством курсанта ничто не угрожало, его даже в госпиталь отправлять не стали, просто на несколько дней оставили под наблюдением в медсанчасти, а вот куда запропала вздорная брюнетка, было решительно непонятно. Если последнюю неделю занятия она посещала только от случая к случаю, то поверки ещё не пропускала ни разу.

— Линь и её зашиб! Тоже дубинкой, только другой! — пошутил кто-то, и по строю прокатились негромкие смешки.

Дыба зло глянул на курсантов и, как показалось, в особенности на меня, заложил руки за спину и прошёлся перед строем.

— Курсант Мороз отсеялась, — заявил он, не вдаваясь в подробности.

— Будет расти над собой в другом месте? — предположил Фёдор Маленский.

Старшина досадливо поморщился.

— Нет, — веско обронил он и, сделав над собой явственное усилие, пояснил: — Была признана непригодной для службы в комендатуре и следующие пять лет проторчит в медсанчасти Кордона. Чистая потеря времени. Хотя… Она не совсем пропащая, подцепит какого-нибудь студентика, задурит ему голову да и женит на себе.

Дыба остановился перед Машей и неприятно усмехнулся.

— Что, Медник, оживилась? Не завидуй, в Новинске подходящую партию найти куда проще.

Блондинка покраснела, Федя тоже заметно напрягся, но развивать тему командир отделения не стал и указал на меня.

— И учти, Линь, следующий кандидат на отсев — это ты.

— За что?! Я просто дубинку в лужу уронил, господин старшина!

— Капитану Городцу это объяснять будешь. Ждёт тебя в одиннадцать. Не вздумай опоздать, раздолбай! Понял?

— Так точно! — отозвался я без всякого воодушевления.

— К разминке приступить!

Размялись — так размялись! Аж до дрожи в коленях. Никаких скидок на субботнее утро Дыба на этот раз делать не стал и загонял нас буквально до полусмерти. Ладно хоть ещё обошлось без изматывающих тренировок в училище: сегодня отделение сдавало промежуточный зачёт.

Начали с фокусировки сверхэнергии, и тут блеснул Маленский. Заместитель командира отделения не просто заставил качнуться гонг, а сбил его с крепления и при этом не задел обруч самого маленького размера — заветную «десятку».

После сорвать мишень сумели ещё несколько человек, но больше девяти очков при этом никто не заработал. На нашем витке подобные фокусы могли выйти боком, и Василь с Варей форсить не стали, отработали пусть и без огонька, зато стабильно и взяли свои девять баллов.

Ну а там и до меня очередь дошла. И пусть отрабатывал это упражнение по нескольку раз на дню, а всё одно волновался ужасно. Да и как сохранить спокойствие, когда в лицо говорят, что следующий прокол станет последним и тебя отбракуют? Тут волей-неволей запаникуешь.

Как бы то ни было, до сверхэнергии я дотянулся без всякого труда, закрутил её мысленным усилием, словно пряжу веретеном, и принялся накапливать, не позволяя вырваться наружу. Попутно пытался очистить сознание от сомнений и страхов.

Транс вышел неглубоким и недолгим, но заминка незамеченной не осталась.

— Уснул там, что ли? — окликнул меня Федя.

— Смотри, не обделайся от натуги! — поддакнул Боря и даже изобразил губами характерный звук.

Я не обратил внимания ни на обидные слова, ни на раздавшиеся следом смешки. Отработанный на тренировках двадцатисекундный лимит уже был выбран, и удержание сверхсилы под контролем теперь требовало всё больших усилий; из-за крутившегося внутри маховика понемногу закачало и меня самого. И всё же с выплеском я торопиться не стал, вместо этого на долгом выдохе потихоньку стравил излишки энергии, уплотнил остаток и резко выбросил перед собой руку, словно бы наносил привычный удар по доске. И да — продублировать это действо мысленным приказом тоже не преминул.

Цанг!

Диск не слетел с крючка, но с бешеной скоростью закрутился вокруг оси, раскачиваться стали и два обруча наименьшего диаметра.

Восьмёрка!

— Есть! — радостно выдохнул я.

— У кота на жопе шерсть! — немедленно заявил Боря Остроух, безмерно разочарованный этим пусть и относительным, но всё же успехом.

Поздравили только Василь и Варвара, остальным не было до меня никакого дела. Впрочем — как и мне до них. Плевать!

Дальше пошли на тренажёры, там проверяли пиковый выход силы и стабильность работы на половине доступной мощности. С первым упражнением никаких неожиданностей не случилось, и в числе отстающих оказалась вся наша мотоциклетная команда, причём я был вторым с конца, что хоть как-то потешило самолюбие.

Остальные курсанты прошли инициацию на восьмом витке, мои двадцать пять киловатт они перекрыли без всякого труда. А вот что касается работы на пониженных оборотах, то там я чуть в обморок не грохнулся, но загружал генератор в течение сорока минут, выдав на-гора десять киловатт. Полученный результат смотрелся достойно даже на общем фоне — гнать энергию монотонно и стабильно получалось далеко не у всех.

Федя Маленский захватил лидерство и тут, но скисло приподнятое настроение вовсе не из-за этого. Просто в один момент сзади подступил Боря.

— Казик тебя убьёт! — тихонько шепнул он и отошёл, прежде чем я успел найтись с ответом.

Вот же прицепился словно банный лист!

Я сунул руку в карман и нашарил заточку, это позволило взять себя в руки и успокоиться. Пугать он меня вздумал, урод…

В расположение возвращался лёгкой трусцой, иначе на встречу с капитаном попросту не успевал. Но купить пару пирожков с картошкой у попавшегося навстречу лотошника возможности не упустил — пусть и позавтракал не далее трёх часов назад, в животе после зачёта посасывало как-то очень уж неприятно. В итоге еду, не чувствуя вкуса, смолотил на бегу, а потом ещё минут пятнадцать слонялся в ожидании Городца по коридору и слушал негромкое бормотание радиоприёмника, доносившееся из приоткрытой двери соседнего помещения. Транслировался выпуск новостей: диктор вещал что-то о международной напряжённости, аннексии кого-то кем-то в центральной Латоне и бездействии Лиги Наций, но толком ничего разобрать не получилось, да и мысли совсем другим были заняты.