Ну вот как так, а? Имея возможность оперировать сверхэнергией и выдавать пиковую мощность прочти в двадцать киловатт, занимаюсь какой-то сущей нелепицей!

Парадокс, да и только.

Провозившись с заточкой, на обед я опоздал и прибежал в столовую, когда отделение уже начало расходиться. Оно и к лучшему — хоть поел нормально, никто в рот не заглядывал и усиленным пайком не попрекал. На складе немного ещё повозился с манекеном, дорисовал последние отростки вен и артерий, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Да! Господин прапорщик, мы сегодня опять с дубинками упражняться будем. Я приготовлю заранее?

Одутловатый и сонный Михаил Дмитриевич отпил пива, поморщился и махнул рукой.

— Где лежат, знаешь.

Я мигом кинул карандаш и поспешил к нужному стеллажу. Там начал одну за другой доставать дубинки, всякий раз внимательно изучая их рукояти. Остановил свой выбор на самой побитой жизнью, с трещиной в крышечке и щелью с одного бока, но сразу вскрывать её не стал, сгрёб в охапку все четырнадцать штук, утащил в каптёрку.

Дальше оставалось только ждать подходящего момента, коих обычно случалось по нескольку в час, и очень скоро мне улыбнулась удача. Возникла какая-то путаница с документами, и кладовщик принялся собачиться по этому поводу с нахрапистым старшим лейтенантом. Я тут же отвлёкся от манекена, зажал пломбу прихваченными из мастерской щипцами и, усилием воли раскалив проволоку, вытянул её из мягкого свинца. Осторожно раскрутил, снял крышку и с облегчением обнаружил, что потратил одну из перемен на посещение библиотеки училища не зря — конструкция трансформатора ничем не отличалась от найденной мной в одной из брошюр.

Выкручивать болтик, удерживавший в нужном положении металлический контакт, я не стал, вместо этого впихнул между крайними клеммами комочек скомканной золотинки от конфеты, да ещё сыпанул внутрь пыли и несколько песчинок. Дальше вернул крышку на место, вновь раскалил скрученную проволоку и вдавил её в разогретую пломбу, а оставшиеся на поверхности бороздки загладил ножом.

Посмотрим, каково будет Казимиру выхватить не десятую часть рабочего разряда, а его весь целиком! Глядишь, не станет в следующий раз цепляться. А не поймёт, снова руки распускать начнёт — тогда уже доложу старшине по всем правилам, официально. В этой ситуации Федя ничего решить не сможет, поскольку для всех очевидно будет, что Казимир просто со мной поквитаться решил.

Вернулся кладовщик, оглядел расписанный с головы до ног манекен, махнул рукой.

— Как курица лапой, но сойдёт и так. Завтра с азов начнём.

Завтра — так завтра, я не возражал. Дождался Александра Малыша, потащил на спортивную площадку охапку дубинок. Там выложил их на скамейку и отступил, не забыв прихватить себе «правильную». Потом огляделся и немного план действий скорректировал; песок ещё толком просохнуть не успел, но луж на нём не было, зато их с избытком хватало по периметру. Туда и отошёл.

Как видно, этот манёвр оказался расценен попыткой остаться незамеченным, и Федя поставил мне в пару Казимира с нескрываемым презрением. Удивился даже, гадёныш, когда я не стал протестовать и апеллировать к сержанту.

А по собственной инициативе тот в распределение курсантов по парам вмешиваться не счёл нужным и сначала минут десять показывал на Маленском наиболее уязвимые для удара дубинкой места, затем продемонстрировал новый удар и защиту от него. Эту связку и велел отрабатывать.

Казимир тут же попытался шибануть меня дубинкой по голове, едва удалось отмахнуться. Действовал я рефлекторно, и блок вышел жёстким, спарринг-партнёр даже отшатнулся в ожидании ответного удара. И я ударил, но несильно, неловко и без задействования сверхспособностей.

Отбить замах Казимиру не составило никакого труда, впрочем, как и мне — увернуться от его не слишком умелого ответного выпада; просто не сумел заставить себя подставиться, отступил к краю площадки.

Тогда-то и осознал, что мой нынешний противник определённо переоценил свои силы, и я вполне могу с ним потягаться и без грязных трюков. Навалились сомнения, захотелось отказаться от задуманного и попытаться отдубасить противника по-честному, несмотря даже на риск огрести потом тумаков в каком-нибудь тёмном углу. Пусть и требовалась прилюдная эскалация конфликта, но если справлюсь и так…

Задумался, заколебался, замешкался, и следующий удар Казимира выбил дубинку из руки, а не успел ещё поднять её и получил по рёбрам, аж перекосило всего. От благоразумной осторожности вмиг не осталось и следа, нестерпимо захотелось со всего маху приложиться по ухмыляющейся физиономии противника, едва сдержался.

Для начала следовало посильнее изгваздать рукоять в грязи, пока ещё она выглядела слишком чистой.

Мы обменялись быстрыми выпадами, и вновь я не активировал шокер, что было воспринято своеобразной капитуляцией. Казимир принялся мутузить меня изо всех сил, один из ударов пришёлся по пальцам, дубинка вылетела из руки и плюхнулась в лужу.

То, что надо!

Недалёкий дурачок весело заржал, а я, прежде чем поднять оружие, ещё и вдавил его рукоятью в грязь. Потом стряхнул воду, вернулся на площадку и уворачиваться от следующего замаха не стал, принял его на предплечье, чтобы миг спустя со всего маху приложить Казимира по голове.

Получай, тварь!

Разряд!

Ослепительно сверкнула мощная искра, крепыш повалился, будто подрубленное дерево, запахло горелыми волосами и вроде бы даже — опалённой кожей.

Вот это я дал…

Вырубленный электрическим разрядом Казимир распластался на земле, не подавая признаков жизни, и я растерялся, застыл на месте соляным столбом.

Инструктор вмиг оказался рядом, нащупал пульс и рявкнул:

— Ефрейтор, бегом в медсанчасть!

Федя даже не попытался никому это задание перепоручить, до того оказался ошеломлён случившимся, и сорвался с места, будто ужаленный. Сержант оглядел сгрудившихся вокруг курсантов и рыкнул:

— Вернуться к занятиям! — А после мимолётной заминки предупредил: — Шокеры не активировать!

Он выдернул из моей руки дубинку и оттянул заляпанную грязью пломбу, желая убедиться в её сохранности. Пробурчал что-то неразборчивое себе под нос и двинулся навстречу бежавшим к площадке медбратьям.

— Забирайте его!

Казимир к этому времени уже очнулся и даже начал ворочаться, его переложили на носилки и зафиксировали парой ремней. У меня тогда от сердца немного отлегло. Вроде, обошлось…

Остаток тренировки просидел на скамейке. На меня косились, но с обвинениями никто не лез, даже Федя с Борей. Они точно в случайность не поверили, но предпочли отмолчаться.

Дальше инструктор поручил мне отнести дубинки на склад, а вот испорченную не доверил, придержал её у себя и сдал кладовщику с рук на руки.