— Почему они смеются? Что с ними такое? Почему они не сопротивляются? — произнесла я еле слышно. От ужаса губы похолодели и не повиновались.

— Их ввели в транс, — пояснил Крипе, не ослабляя стальной хватки на плече, — О, они наслаждаются тем, что происходит. Это великая честь — отдать жизнь на этом алтаре!

Страшная мистерия продолжалась. Ритм мелодии ускорялся, голоса теургов звучали все ужаснее, рождая гипнотический эффект — руки и ноги словно налились свинцом, сердце глухо стучало.

Голубые глаза Кордо Крипса засияли лихорадочным блеском, он непрестанно облизывал губы и то и дело переводил взгляд с разворачивающейся у алтаря сцены на меня.

В руках теургов блеснули ритуальные ножи. Молодой мужчина, который еще минуту назад заливался безумным смехом, принялся жалобно скулить. Тогда теург наклонился к нему, заглянул в глаза и принялся бормотать неслышные слова. Его голос звучал глухо и успокаивающе. Мужчина дернулся и затих — вновь впал в транс.

Ритуал продолжился. Теурги синхронно опустили ножи к горлам жертв. Я хотела закрыть глаза, но не смогла: против воли наблюдала, как темные потоки, ярко-алые на фоне бледной кожи горла, змеями скользнули в кровостоки.

Одновременно в зале развернулась не менее ужасная картина, видимая только

мне.

В центре сгустились темные тени — как чернила, пролитые в воду, приобрели очертания чудовищных спрутов. Они были больше и плотнее, чем зыбкие тени бес- лакеев, или даже тени демонов, охраняющих склеп императора Тебальта. Сгустки непрестанно двигались, переливались, выпускали щупальца. Уродливые отростки потянулись к алтарям и обволокли затихших жертв. Пульсируя, принялись вытягивать жизни, с каждым мгновением разрастаясь и заполняя собой полусферу потолка.

Кордо Крипе не был иновидцем и теней не различал. Его захватил сам кровавый спектакль.

— Это мрачное и прекрасное зрелище, Камилла! — дребезжал мне в ухо, — Признайтесь, вы тоже покорены его очарованием. Хотели бы принять в нем участие? Магия ритуала такова, что прикосновение ножа не вызывает боль — жертвы испытывают блаженство, несравнимое ни с чем другим.

Я сумела повернуть голову и взглянуть на него.

Кордо хихикнул.

— Нет, нет, не пугайтесь, вы не будете умерщвлены. Не каждый ритуал заканчивается смертью жертвы. Есть люди, жизненная сила которых столь велика, что было бы глупо израсходовать ее за один раз. Можно брать понемножку.

В этот момент Кордо Крипе ужасно походил на сестру — те же искры безумия в глазах, такие же нетерпеливые подрагивания губ.

— Признаюсь, милая Камилла, — пропел он на ухо, — я был с вами не вполне откровенен. На днях навещал Крессиду, она рассказала о вас. Она бросается в крайности, но все же отличный теург. Мы с сестрой можем оценить, каким жизненным потенциалом обладают люди. Ваш потенциал, Камилла, невероятен. Ни у кого не видел ничего подобного! Разве что у Джаспера. Мощный, неиссякаемый поток. Вы как факел в ночи, как ветер в парусах, как… Интересно, откуда он у вас? Дар от рождения или что-то иное? Я сделаю предложение. Назовите любую сумму. Вы переедете в мой дом и получите все, что захотите. Взамен попрошу немного — чуть- чуть вашей жизненной силы. Год, два, максимум пять лет жизни. Это ерунда, вы еще так молоды. Один ваш год стоит десяти жизней подонков, которые сейчас умирают на ваших глазах. Скажите, Камилла, я ведь не ошибаюсь — вы невинная девушка, так? Джаспер не делил с вами постель? Это великолепно. Лучше, чем мог себе представить. Он зрелый, одаренный теург, а не глупый мальчишка; разумеется, у него на вас другие планы.

Слушая гадкие слова, я дрожала, как лист, но не могла произнести ни слова, чтобы заставить замолчать. Хотелось зажать уши, но руки не повиновались.

В этот момент ритуал подошел к завершению. Голоса теургов слились в один; они выкрикивали слова заклинания, им вторил рокот барабанов, смех и хрипы жертв. Звуки заставляли содрогаться и разрывали сердце.

Но самое страшное было впереди. Темные сгустки над алтарями — демонические существа — начали двигаться, и тянулись они в одном направлении — туда, где сидела я.

Возможно, они увидели во мне то же, что и страшный безумец Крипе. Тени скользили все быстрее и быстрее, сливались воедино, разделялись, наползали и клубились.

Я догадывалась, что увижу, и не ошиблась: на мгновение в завихрениях соткалось призрачное лицо и тут же пропало.

Меня словно молния ударила: я вздрогнула, стряхнула руку Крипса, вскочила, не обращая внимания на недоуменные взгляды и бормотание недовольных теургов, и выбежала из зала, не чуя ног.

Следом выскочили люди — Крипе, канцлер, другие теурги — сердито окликали, громко говорили.

— Джаспер! — выдохнула с облегчением, увидев, как навстречу крупными шагами шел хозяин. Лицо его было искажено яростью.

Крипе обогнал и преградил дорогу. В ту же секунду господин Дрейкорн схватил его за грудки и тряхнул так, что проволочные очки соскочили с морщинистого лба и повисли на одном ухе. Теург не оробел; ехидно улыбнулся, словно плохой шутке.

— Если бы ты не был таким сморчком, Крипе, — произнес господин Дрейкорн тоном, от которого кровь стыла в жилах, — я бы пересчитал тебе все зубы.

— Прекратите, гран-мегист Дрейкорн, — канцлер Моркант тронул хозяина за плечо, и тот нехотя отпустил Крипса, — ничего страшного не случилось.

Господин Дрейкорн подчинился. Его ноздри раздувались, на скулах играли желваки.

— Ты в порядке, Камилла? — спросил хриплым голосом.

Я кивнула. Скопившиеся в горле слезы лишили меня голоса. Перед глазами стояли мертвые лица жертв, искаженные непристойной радостью.

Канцлер Моркант глянул мельком — словно бритвой полоснул.

— Не стоило вам, гран-мегист Крипе, приводить на ритуал эту неискушенную девушку. Она перепугалась и чуть все не испортила.

Господин Дрейкорн сжал кулаки и бросил на Кордо Крипса убийственный взгляд.

— Камилла, простите меня, — как по волшебству теург-механик стал прежним — добрые рассеянные глаза, кустистые брови домиком, по-старчески поджатые губы, — сотни раз проводил ритуалы, тысячи раз присутствовал на них, но снова и снова их магия и красота заставляет терять голову. Превращаюсь в монстра — становлюсь ничем не лучше сестры. Я напугал вас, знаю. Болтал глупости. Забудьте, умоляю!

— Заткнись, Крипе, — жестко обронил хозяин.

— Джаспер, мой мальчик, не суди строго. Ты и сам мог стать чудовищем, как я, если бы не сбежал в море десять лет назад. Кто знает, что сейчас творится у тебя на душе? Весь мир лежал у твоих ног. Не жалеешь ли, что струсил? Знаю, твои руки не забыли, как держать ритуальный нож. Помню твое посвящение. Ты был ловок и безжалостен. Уверен, твой незримый покровитель не дает забыть об этом.

Затем Крипе повернулся ко мне:

— Приглашение остается в силе. Жду вас на приеме. Хочу загладить вину за случившееся. Джаспер, не вздумай отказаться. Ты получил мое письмо и понимаешь, о чем говорю. Забудем старые обиды. До свидания, госпожа Камилла. Не держите зла на старика.