В низком голосе мне послышалась горечь.

— Я не раз слышала, что вас называют одним из самых одаренных теургов империи. Как вышло, что вы оказались на флоте, а не при дворе императора?

Господин Дрейкорн ответил не сразу.

— Всю жизнь я играю с Советом Одиннадцати в кошки-мышки, Камилла. Они заставляют помнить о долге и служить империи лучшим, по их мнению образом, а я стараюсь вырваться на волю.

Помолчал и продолжил:

— Теургом второго ранга я стал в восемнадцать лет. Обычно в теурги посвящают не раньше двадцати, но я действительно был — и есть — одним из лучших. Демоны всегда откликаются на мой зов, а это значит — меньше лишних жертв, меньше смертей на алтаре. Когда вхожу в транс, мне всегда удается донести до демонов то, что нужно. Этот дар — результат жесткой самодисциплины, тренировок, помноженных на склад характера.

Однако обязанности имперского теурга меня не привлекали. Когда мне было двадцать, во время ритуала произошел случай, после которого я так невзлюбил дым и зеркала.

То происшествие стало тяжелым испытанием, но Совет Одиннадцати, император и мой отец посчитали его редкой удачей. Хотели извлечь из него выгоду. Я заупрямился и сам выбрал свой путь. Пришлось немало побороться.

Так я и ушёл во флот. На каждом военном и экспедиционном корабле принято иметь теурга, хотя работы в море у нас мало. Демоны не любят большой соленой воды, и далеко от Аквилии, под другими астрологическими картами, их магия слабеет и замирает. Поэтому в море я не провожу ритуалы. Из меня вышел неплохой штурман и картограф.

Но время от времени Совет Одиннадцати требует, чтобы я служил их целям. Так, несколько лет назад, пришлось год работать в мастерских Кордо Крипса. Я и сейчас планирую улизнуть — после того, как отыщем все страницы дневника Аурелиуса и выполним задание императора. Недавно я начал переоборудовать свой барк «Гончую». Планирую один любопытный торговый рейс… Однако довольно об этом. Время подходит, нужно спускаться.

Господин Дрейкорн осторожно отпустил меня и отвернулся, чтобы забрать оставленную у стены трость. Мне показалось, он жалел о своей откровенности, и я сочла правильным не задавать больше вопросов, хотя любопытство разгорелось без меры.

В молчании мы проделали путь вниз в проволочной клети и вышли на первом подземном уровне.

— Теперь идем в архив, — пояснил господин Дрейкорн, который теперь держался отстраненно, — там я вас оставлю. На церемонии вам присутствовать не нужно. Вы выполните кое-какую работу. В архивах есть несколько книг из библиотеки Филиона Кастора, поищите в них знак. Еще нужно подобрать некоторые документы. Вот список — вам будет, чем заняться. Через пару часов я вас заберу и мы отправимся домой.

В архивах царила мертвая тишина. Сумрак кое-как разгоняли треугольные магические светильники. Ряды книжных шкафов терялись далеко в темноте. Пахло здесь как в склепе императора Тебальта — старой кожей, благовониями и немного гнилью.

Стало неуютно — неужели придется торчать здесь два часа одной!

Но господин Дрейкорн отыскал мне компанию. За конторкой стоял совсем молодой теург, почти мальчик. При виде господина Дрейкорна он вытянулся в струну и поклонился, как механическая кукла. Подслеповатые глаза испуганно заморгали.

— Камилла, это Льюис. Льюис, поможешь госпоже Камилле отыскать, что нужно. Когда она закончит, отведи ее на пятый ярус в розарий. Камилла, вам там понравится куда больше, чем здесь. Сам не люблю эти архивы. В розарии собраны редкие сорта, привезенные со всего мира, уверен, вы оцените.

Господин Дрейкорн бросил пальто на ближайший стол, выпрямился, отдал мне насмешливый поклон, по-военному щелкнув каблуками, и ушел.

Оставшись со мной наедине, Льюис отчаянно покраснел.

— Приступим, Льюис, — бодро сказала я, — хотелось бы скорее все закончить и увидеть прекрасный розарий.

Работы оказалось много, быстро управиться не получилось. Книги из библиотеки Кастора оказались гигантскими фолиантами с листами из тонких стальных пластин, похожие на те, что император Тебальт пожелал иметь подле себя в загробной жизни. Хранились они в специальном помещении на втором подземном ярусе, прикованные тяжелыми цепями к массивным каменным столам. Подле каждого застыли стражи- некрострукты — родные братья моих старых друзей Калеба и Кальпурнии.

Я терпеливо переворачивала страницу за страницей, стараясь не обрезать пальцы об острые края, но поиски закончились неудачей — ни одного знака отыскать не удалось.

Затем я битый час разбирала документы, которые нужно было разложить по особым учетным папкам. Старый лорд-архивариус — отец господина Дрейкорна — оставил в имперских архивах такой же беспорядок, что и в собственной библиотеке.

Стало скучно. Льюис оказался плохим собеседником — стеснялся, краснел, заикался, а когда думал, что я не вижу — украдкой пялился на грудь.

Господин Дрейкорн все не шел, и тогда я решительно попросила Льюса отвести меня наверх.

Мы долго поднимались по узкой витой лестнице и шли запутанными переходами. Когда вышли на площадку второго яруса, я нос к носу столкнулась с тем самым теургом в простой одежде и проволочных очках, который так пристально разглядывал меня на галерее демонических картин.

Теург ахнул, как будто пораженный встречей. Добрые голубые глаза впились мне в лицо.

— Я узнаю вас! Вы — прелестная помощница господина Дрейкорна! — произнес он слегка дребезжащим голосом. — Камилла, не так ли? Джаспер назвал ваше имя. Почему вы здесь? Заблудились? Я могу помочь вам?

В этот момент за спиной появился раскрасневшийся Льюис, увидел моего собеседника и юрко отступил, словно испугавшись.

Теург с досадой стукнул себя ладонью по лбу, сбил очки и едва успел поймать.

— Простите мою невоспитанность! Совсем растерялся, увидев в этом мрачном месте такое милое, свежее лицо. Позвольте представится: гран-мегист Кордо Крипе, теург-механик первого ранга.

Я онемела. Кордо Крипе! Его имя было известно каждому жителю Аэдиса. Руководитель имперских магических мастерских, создатель воздушного плота «Небесный скат», «отец» некроструктов. Кандидат на членство в Совете Одиннадцати. Брат безумной теургессы Крессиды, которая так напугала меня сегодня утром.

Не подумав, выпалила:

— Мы соседи с вашей сестрой, господин Крипе. Видела ее сегодня утром.

Теург махнул рукой и скривился.

— Крессида — моя головная боль! Ее давно пора запереть где-нибудь подальше. Надеюсь, она вас не обидела?

Я устыдилась и слукавила:

— Вовсе нет, мы очень мило побеседовали, господин Крипе. Приглашала заходить в гости.

— Ни в коем случае! Она ужасная женщина. Не вините меня за то, что плохо отзываюсь о сестре, но из песни слов не выкинешь — она безумна, как безголовая пустынная змея. Не хочется, чтобы ее репутация заставила вас думать обо мне плохо… позвольте, я сам провожу вас туда, куда вы шли. Льюис, возвращайся в архив. Я сам позабочусь о госпоже Камилле.