тот момент, когда Анна Сергеевна выходила, а точнее, выбегала на площадку. Она кричала, что брат использовал ее, а потом планировал выбросить, как ненужную вещь. Она наговорила ему кучу гадостей, а он потребовал вернуть ключи от квартиры…

— У нее были ключи? — перебил женщину Дамир. — Она их вернула?

— Не знаю, я поспешила ретироваться в квартиру. Это уж потом, через пару дней, Дмитрий Сергеевич заглянул и попытался объяснить случившееся: ему было неудобно, что я слышала их с сестрой ссору. Вот тогда-то он впервые и упомянул про опекуна, а еще просил меня, если что, не бросать Илюшу, ведь мы с ним хорошо ладим и он частенько забегает поесть моих пирогов и поболтать. Он такой хороший мальчик, вежливый, воспитанный, очень добрый… даже слишком! Кстати, а где сейчас Илюша? Что-то его не видно, а раньше мы часто встречались.

И Дамир вкратце поведал соседке Гагиных о том, что случилось с Ильей, — ровно столько, сколько мог рассказать. Когда опера вышли на улицу, Дамир остановился на крыльце, глядя на сгущающиеся тучи.

— Снег, что ли, пойдет? — пробормотал он.

— Да нет, еще рано! — возразил его молодой коллега. — Скорее всего, опять дождь… Куда мы теперь — в Управление?

— Нет, поехали к Анне.

— У нас ведь нет ордера на обыск!

— А мы не будем устраивать шмон — просто поболтаем. А еще поподробнее расспросим про ее алиби на время смерти Гагина.

— Но ведь мы уже все проверяли, — пожал плечами Белкин. — Она действительно находилась в торговом центре, где был какой-то детский праздник. К тому же мы не знаем, в какой именно день подменили лекарство.

— Проблема в том, что мы зациклились на версии убийства с целью ограбления. Анна здесь не проживала и вообще приходила редко, ведь она навещала брата в медицинских учреждениях, а здесь не жила. Мы были введены в заблуждение самой Анной и ее бывшей соседкой, которые утверждали, что брат и сестра давно не поддерживают отношений, поэтому мы как-то упустили из виду самое очевидное — обиду Анны, корысть и боязнь остаться без средств к существованию! И, возможно, даже месть?

— Может, она надеялась, что Гагин не успел составить завещание? Тогда она, став опекуншей Ильи, смогла бы заполучить все, на что рассчитывала!

— Все возможно, — кивнул Дамир. — Ну, едем, что ли?

* * *

Лера с Сурковой и операми ворвалась в помещение сразу вслед за спецназом: Суркова решила, что Русаков слишком опасен, чтобы брать его своими силами. Здание являлось коммерческой недвижимостью, и три нижних этажа были отведены под торговый комплекс, однако стройка почему-то заморозилась, и уже давненько: видимо, Русакову было не до развития бизнеса, пока он остервенело убивал экстрасенсов.

— Чисто! — сообщил командир спецназовцев: Лера могла видеть только его глаза да глубокие морщины на лбу, прорезающие кожу, словно линии на карте. — Похоже, там два трупа!

Перед Лерой открылось широкое пространство с высоченными потолками. Пустотой зияли оконные проемы: остекление так и не начали, и здание стояло здесь, у оживленной трассы, словно покинутый командой корабль в открытом море. Неудивительно, что Русаков выбрал этот недострой для того, чтобы спрятаться: вряд ли кому-то пришло бы в голову сюда забраться, за исключением разве что наркоманов, но это место довольно далеко от города, поэтому даже они вряд ли сочли бы его удобным. Когда из всех возможных зданий Зарета выбрала это при помощи своего кристалла, команда была настроена скептически: в городе у Русакова имелись гораздо более подходящие схроны. И все же Лера и ее начальница решили довериться осетинке, уверенной в собственной правоте. Само собой, Зарету на задержание не взяли. На всякий случай Суркова распорядилась, чтобы еще три свободные группы выехали по другим адресам на случай, если она все-таки ошиблась, ведь риск был слишком велик.

Зрелище, которому все они стали свидетелями, было не для слабонервных. На стуле сидел обмякший человек, связанный по рукам и ногам, а на каменных плитах в неестественной позе лежал другой. На ящике из-под плитки — фотография и электрошокер.

— Что, черт подери, тут случилось?! — громко вопросил Логинов. — Разве кто-то стрелял?

Лера, не слушая его, подбежала к Роману, который сидел совершенно неподвижно.

Взяв в ладони его лицо и подняв голову, она увидела, что глаза молодого человека плотно закрыты, а из носа и рта по губам и подбородку стекают струйки крови.

— Он вас бил? — пробормотала она, шаря в кармане в поисках платка. — Роман, вы меня слышите?

— Возьми мой, — сказал Виктор, протягивая ей платок. — Он чистый… Что с Вагнером?

— Не знаю, — ответила Лера, пытаясь стереть с лица Романа кровь, но та не останавливалась и продолжала течь. — Помоги мне его развязать!

Опустившись на колени, Логинов попытался справиться с узлами, но не смог этого сделать и, вытащив перочинный ножик из-за пазухи, просто разрезал веревку. Лера едва успела подхватить Вагнера: так как путы перестали удерживать его в вертикальном положении, он соскользнул со стула и упал бы, не подсуетись она вовремя.

Между тем Суркова приблизилась к лежащему на полу Русакову. Опустившись на колени, она поставила два пальца на его сонную артерию.

— Мертв, — вполголоса ответила она на невысказанный вопрос Антона Шеина.

— Мертв? — переспросил он. — Но почему?!

— Может, сердце не выдержало?

— Алла Гурьевна, он столько людей угробил, и сердце было в полном порядке!

— Ну, сколько веревочке ни виться… Патологоанатом разберется! Скажите ребятам, чтобы вызывали труповозку.

Поднявшись, она обратилась к Лере:

— Почему Вагнер без сознания?

Они с Виктором уже уложили парня на пол и безуспешно пытались привести его в чувство.

— Не понимаю! — в отчаянии воскликнула девушка. — Русаков душил его удавкой, но не закончил дело…

— Может, со страху? — предположил Логинов и тут же был награжден злобными взглядами женщин.

Лера снова нащупала пульс у Романа на шее: кровь билась в стенки артерии еле-еле.

— Что-то не так, — сказала она.

— Он точно не ранен? — спросила Суркова.

Логинов аккуратно ощупал Вагнера с головы до ног и покачал головой.

— Ничего критического не вижу… Не пойму, что такое!

— Он…