— Да, конечно,синьор.

Оставив его сразинутым ртом, Петер повернулся на каблуках и вышел. В дверях он столкнулся ссекретаршей. Она возвращалась из туалета вся зареванная.

* * *

Сотрудникспецслужбы только что вернулся в свою мансарду на улице Арко-де-Толомеи. Он совершенновыбился из сил. Пора было расставаться с этим уютным гнездышком. В еговозрасте, если живешь на шестом этаже, без лифта уже не обойтись. Телефонзвонил, не умолкая, и он скрепя сердце снял трубку.

— Могу япоговорить с синьором Финолли? — спросил голос на другом конце провода.

— А вы-тосами кто? — грубо ответил он.

— Не думаю,что я ошибся номером, — сказал позвонивший насмешливым тоном, — и несчитаю нужным представляться, потому что через десять минут, когда я приду квам в дом, вы, возможно, припомните, что где-то меня уже видели, — добавилнезнакомец, вешая трубку. Сколько врачи ни внушали ему, что бояться нечего ичто его положение стабильно, «как в танке», один такой телефонный звонок — идавление у него сразу подскочило.

Агент положилтрубку на рычаг и провел носовым платком по лбу, покрывшемуся испариной.

Он подошел к дверии посмотрел в «глазок». На площадке никого не было. Он открыл, и тут же емупоказалось, что на него обрушилась гора. Кто-то схватил его за ворот. Двоевооруженных мужчин ворвались в маленькую квартирку, Петер втащил хозяина внутрьи швырнул его в кресло, нависая над ним всей своей колоссальной тушей.

— А воттеперь поговорим, — объявил он.

— Кто вы? Чтовам от меня нужно? — дрожащим голосом пробормотал агент спецслужбы. Потлил с него градом.

Двоетелохранителей рыскали по квартире, переворачивая все вверх дном, обрываяпровода и выводя из строя записывающую аппаратуру. Они сложили в холщовый мешокблокноты с записями, магнитофонные пленки, два пистолета. Потом кивнули Штраусу,давая понять, что все в порядке.

— Из чистоголюбопытства, синьор Финолли, — начал Петер неожиданно мягко, —давайте совершим небольшое путешествие во времени. Перенесемся на несколько летназад. Расскажите мне об одной девушке из Болоньи. Ее звали Моретта Моранди. Выее припоминаете?

Агент вздрогнул.Он понял, что ложь принесет ему лишь новые неприятности, но никак не могопределить, что представляет собой эта троица, ворвавшаяся к нему в дом.Полицейские, шантажисты, грабители? Только в одном он не сомневался: они ненамерены шутить.

— Я никогдаее лично не встречал. Никогда с ней не разговаривал. Для меня это всего лишьимя. Услужливая девушка для ночных увеселений некоторых лиц, — неуверенноответил он.

— Какихлиц? — настаивал Петер.

— Зачем выменя спрашиваете, если сами все знаете? — слабо запротестовал Финолли.

— Мне хочетсяуслышать это именно от вас, — сказал Петер, не теряя спокойствия. Потом онповернулся к своим охранникам и приказал: — Нам с этим синьором необходимопобеседовать с глазу на глаз. Подождите меня на лестнице.

Когда они осталисьодни, сотрудник спецслужбы, наконец-то узнавший Петера, поглядел ему в глаза свызовом:

— Что бы явам ни сказал, вы мне все равно не поверите. Ваши люди уже завладелидокументами, которые я собирал все восемь лет, что занимаюсь этой грязнойработой. Можете с ними ознакомиться, если пожелаете. Но учтите, знать некоторыевещи вредно для здоровья. А теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Выомерзительный тип, — заметил Петер.

— Думаю, чтои вы не лучше, — Финолли решил защищаться по принципу «сам дурак». —Вы великий Петер Штраус. Тот самый, который из ничего стал колоссоммеждународного капитала. Такую карьеру не сделаешь, не запачкавшись.

— Не читайтемне мораль, синьор Финолли. Кто бы говорил, но только не вы.

— Я в такомположении, что могу позволить себе все, что угодно. С этой минуты моя жизнь нестоит ни гроша. И ваша, смею вас уверить, — тоже.

— Кто такойАнтонино Катания? — продолжал Петер, пропустив предупреждение мимо ушей.

— Подонок, —ответил Финолли.

— Ваши оценкименя не интересуют.

— Исполнитель.Торговец наркотиками. Доносчик. Сводник. Убийца. Член мафии.

— Это он убилМоретту Моранди?

— Он и егодрузья.

— Назовитеимена.

— Я их незнаю. В нашем деле чем меньше знаешь, тем дольше живешь. И вам предстоит самомув этом убедиться, синьор Штраус, — зловеще предупредил агент.

— Меня вашиугрозы не пугают, синьор Финолли. Почему вы продолжали оплачивать аренду виллы,на которой никто не живет?

— Таков былприказ. Я ведь тоже исполнитель, — пожал плечами Финолли.

— Ключи, —потребовал Петер, властно протягивая руку. — Верните мне ключи от виллы.

Финолли отдал емуключи. Он побледнел, его сотрясал озноб.

Петер вышел ксвоим охранникам, ждавшим его на лестнице.

Оставшись водиночестве, агент спецслужбы заметил, что брюки у него мокрые. И тогда онзаплакал. Он все еще плакал, пока его дрожащие пальцы набирали заветныйтелефонный номер.

Когда в трубкераздался знакомый голос, Финолли сказал:

— ПетерШтраус. Он добрался до меня. Взял мой архив. Теперь ему многое известно.

* * *

В самолете, наобратном пути в Болонью, Петер ознакомился с материалами, захваченными уВирджилио Финолли. Он полагал, что ему все известно о мире политики и егоинтригах. Теперь оказалось, что он не знал ровным счетом ничего. Даже самаяизвращенная фантазия не смогла бы породить столь отвратительной картины.Секретный агент подробно задокументировал множество преступлений, совершенныхсознательно и преднамеренно. Марии не повезло: она по чистой случайностистолкнулась с этими людьми, и они надругались над ней. Но, к счастью, онаосталась жива, и теперь он был рядом, чтобы ее охранять.

Петера мучилимысли о происшедшем, но он не представлял, что худшее еще впереди. Внутренняяобстановка виллы все еще хранила признаки былой роскоши, несмотря на ущерб,нанесенный теми, кто перевернул все вверх дном в попытке отыскать пленки, окоторых рассказала Мария. Люди Петера не понимали, почему хозяин так волнуетсяиз-за этой развалюхи, но не сомневались, что у него есть на то веские основания.Они привыкли не задавать вопросов и выполнять его приказы без обсуждений. Ведьони служили ему годами, и Петер ни разу не заставил их пожалеть об этом.

Они бродили подому как призраки. Уже в саду Петер сказал:

— Я выставлюэтот дом на продажу. Вся выручка пойдет на благотворительность. Надеюсь, такимобразом нам удастся смыть хоть часть этой грязи.