толкований. В частности Джимми утверждал, что «он олицетворяет мужество индейских племен». Но в книге Черчварда перо, заключенное в круг, было знаком египетской богини истины и справедливости Маат. Но иногда, перефразируя Фрейда, перо в круге – это просто перо в круге.

Джон Пол и Бонзо нашли себе знаки в книге Джимми. Джон Пол выбрал круг, разделенный на сектора тремя заостренными овалами, «символизирующий уверенного и компетентного человека». Так это объяснил Пейдж. Но в книге Коха сказано, что это эмблема для отражения злых чар. Джоунси не вникал в детали. Очевидно, что в непринципиальных вопросах он просто тихо плыл по течению и не гнал волну. Ему было достаточно создавать и играть любимую музыку.

Символ Джона Бонэма состоял из трех пересекающихся кругов. Роберт узрел в этом триаду «мужчина-женщина-дитя», но остальные четко видели в нем лишь логотип пива «Ballantine».

И только Джимми не захотел объяснять свой символ. И всякий раз, когда его спрашивали о значении знака, он уходил от ответа. Глиф читался как «ZoSo», но Джимми настаивал, что это не слово. «Это всего лишь каракули», – говорил он с усмешкой. Если кто-то начинал допытываться, Джимми и вовсе наводил тень на плетень: «Мой символ связан с заклинанием и заклинающим. Больше я ничего не скажу об этом».

Желание постигнуть смысл символа Пейджа сформировало целое сообщество доморощенных «исследователей». Мнения диванных экспертов разделились. Предлагались любые версии: от сходства с Зосом, магическим именем оккультиста Остина Османа Спейра, по степени извращенности идей не уступавшего Алистеру Кроули, до «запечатленного образа энергии, застывшего отпечатка физического желания, живущего собственной материальной жизнью». На самом деле, символ ZoSo впервые упоминается еще в трактате «Разнообразие вещей» 1557 года математика Джироламо Кардано для обозначения Сатурна, планеты, управляющей Козерогом, астрологическим знаком Джимми Пейджа. Джимми не препятствовал этой интерпретации. В 1971 году он выступал в бархатных брюках, вышитых знаками Козерога, Скорпиона (его асцендента) и Рака (его лунного знака).

Отбросив в сторону всевозможные трактовки, домыслы и прочую белиберду, вышло так, что четыре символа

на обложке смотрелись загадочно и красиво. Для пущей убедительности участники добавили еще один символ – три соприкасающихся вершинами треугольника Сэнди Денни. «“Atlantic” были не в восторге», – вспоминал Роберт.

Это еще мягко сказано. «Звукозаписывающая компания была в шоке и ужасе», – говорит Фил Карсон, который помнит «бессчетное количество встреч», нацеленных заставить группу передумать.

«Мне пришлось самому идти на переговоры со звукозаписывающей компанией», – вспоминал Джимми. Вместе с Питером Грантом они махали контрактом и стояли на своем, несмотря на требования адвоката «Atlantic» Майка Майера опомниться или хотя бы позволить наклеить на целлофановую упаковку альбома стикер с названием группы. В конце концов, Грант дал четко понять, что они не увидят мастер-ленту до тех пор, пока не дадут крепкие гарантии, что их концепция обложки альбома будет принята без изменений. Он заверил Ахмета Эртегюна, что «фанаты найдут альбом, хоть с названием, хоть без». Босс «Atlantic» нехотя согласился и ввел специалистов отдела продаж в состояние повышенной готовности.

Представитель компании в северной части Нью-Джерси Ник Мария вспоминает, что когда вышел альбом, было «неважно, что там на обложке. Все знали, чей он. Его крутили по радио. Революционная вещь по тем временам», – говорит он.

Дистрибьюторы пригоняли большегрузные авто. Когда выходила новинка, скажем группы The 5th Dimension или Джонни Риверса, оптовики брали по четыре-пять копий на каждую торговую точку. «Альбомы Led Zeppelin мы брали тысячами», – вспоминает Ник Мария.

Led Zeppelin больше не стояли наравне с альбомами Jethro Tull, Creedence, Yes, Nilsson и Humble Pie. Они перестали быть популярной группой выпускающей один бестселлер за другим. На передовой рок-сцены таких групп хватало.

«Цеппелины» оторвались от земли и обитали на недосягаемой высоте, в окружении муз и божеств. Представители музыкальной индустрии окончательно сбросили с глаз шоры – Led Zeppelin стали феноменом.

Глава 11

Парни просто развлекаются

[1]

Но и феномену иногда стоит спускаться с небес на землю.

Джон Леннон мог сколько угодно петь «Give me money, that’s what I want» («Дайте мне денег, вот чего я хочу»), а Фрэнк Заппа и The Mothers of Invention заявлять с обложки альбома «We’re Only in It for the Money» («Мы здесь только ради денег»). Но открытая демонстрация колоссальных доходов от продажи билетов и пластинок вряд ли могла вызвать сочувственный отклик у рядовых граждан Великобритании.

Претензии журналистов, выставлявших его группу как «кучку жадных до денег снобов», окончательно выводили Питера Гранта из себя. «Свора всех этих “Melody Maker” утверждает, что Led Zeppelin зазнались и колесят по США, считая родную страну слишком дешевой», – ворчал он. Он придумал трюк, способный одновременно охладить пыл критиков и стать неплохим пиар-ходом. Что если группа выступит на скромных площадках за скромный гонорар, или вообще задаром?

Устроить концерт на лондонской крыше, подобному тому, что отыграли The Beatles, было невозможно. Но к счастью, для подобной акции существует и множество других площадок. Внимание Джи привлекли два места: вокзал «Ватерлоо» и крикетный стадион «Kennington Oval», домашняя площадка клуба «Суррей Каунти» на юге Лондона. Правда, чтобы организовать там концерты, требовались разрешения властей, которые те неохотно выдавали. Даже несмотря на обещания Гранта, что шоу не будет рекламироваться, его заявку отклонили.

В качестве альтернативы группе предложили устроить небольшой тур по британским клубам, что-то вроде символического возвращения музыкантов к корням. Цены на билеты должны были соответствовать не только 1968 году, но и ценам на напитки в баре. Так они могли убить сразу двух зайцев: не только избавиться от ярлыка зазнавшихся богатеев, но и сохранить концертную форму до выхода нового альбома и большого летнего тура по Америке.

Предполагалось, что альбом

поступит в продажу к концу марта 1971 года. 9 февраля Джимми и Энди Джонс прилетели в Лос-Анджелес, где на протяжении недели сводили альбом в ультрасовременной студии «Sunset Sound». В Лос-Анджелесе их встретило землетрясение, и такой оккультист как Джимми должен был увидеть в этом предзнаменование. Оказалось, что мониторы в студии такие же шаткие и непредсказуемые, как и подземные толчки, сотрясавшие фундамент их отеля, где, к счастью, никто не пострадал. А вот только-только смикшированной пластинке повезло меньше.

«[Джимми] привез пленки в Англию, и они звучали ужасно», – говорил Роберт. Звук на пленке оказался совсем не таким, который они слышали в мониторах лос-анджелесской студии. В лондонской «Olympic Sound» звук оказался плоским, грязным и хаотичным. Высокие частоты отсутствовали напрочь. Альбом пришлось сводить заново.

Следовательно, выход

откладывался, что