лежит на диване с закрытыми глазами, прокручивает события. Хочет понять, как исполнить поручение Амира и не подставиться самому. Можно разыскать Аркадия Цукана, но интуиция подсказывает, что этот мужик отошьет, с криминалом вязаться не будет. Васька трепло, рассказывает, что в его артели заработки огромные. Хорошо бы снова устроиться к Цукану на прииск, получать зарплату и не думать о разборках, милиции, о предстоящей встрече с главным инженером золотоизвлекательной фабрики.

Москва, Кашинский рынок

В кабинете Амир Озоева сидит пожилой бородатый мужчина вайнахской наружности, сосредоточенно перебирающий четки. Входят Резван и Кахир. Здороваются. Кахир достает из сумки коробку, вытаскивает слиток, кладет на полированный стол.

– Восемь килограммов чистого аффинажного золота.

– Годится! Мы тебя ждали неделю назад…

Кахир оглядывает всех. На лице недовольство, которое он старается погасить. С бородачом-вайнахом его не познакомили, но понял, что это и есть тот гость из Чечни, который разрулил ситуацию с Жорой Кацо.

– Я ехал на автомобиле по колымской трассе через Сусуман до Усть-Неры. Затем по АЯМу – Якутск, Тында. Путь долгий, но самый надежный для доставки золота. Ни постов, ни милиции. Но дороги жуткие, грунтовки, изредка встречные автомобили. Потом шесть дней поездом от Сковородино…

Амир Озоев перебивает:

– Почему не двадцать?!

– Слушай, Амир, за восемь килограммов золота – можно откупиться, замять дело, а больше – это шум на всю страну.

– Но это же почти две недели…

– Спешка в серьезном деле, как лавина в горах, начинается с малого камня.

– Ты становишься с годами, словно мулла. Нас сроки поджимают… – Амир не договорил, и так сказал лишнее, ухватился за папку с финансовыми документами по рынку. – Карим ждать устал. – Он кивнул в сторону бородатого чеченца, всем видом показывая, кто тут главный.

– Я тщательно отобрал курьеров из мусульман, которые не ширяются, водку, если и пьют, то потаясь, с опаской.

– Хорошо. Как идут дела по скупке золота?

– На обогатительной фабрике выкупили сорок семь кило. Там запас небольшой. Приисков-то почти не осталось. А Резван большой шум устроил в Сусуманском районе. Там группировка Кнехта правит. Они покалечили двух наших бойцов. После Резвана пришлось из милиции выкупать за деньги. Теперь старатели притаились.

Карим поднялся, прошелся по кабинету, пощелкивая крупными коричневыми четками. Устремил взгляд из-под каракулевой папахи на Кахира.

– Пойми. Золото – это деньги. Деньги – это наша свобода. Свобода всего Кавказа. Мы освободили Ичкерию. На очереди Ингушетия, Дагестан. Надо, – мы пришлем сто надежных бойцов, устраним местных бандитов.

Озоев выскочил из-за стола.

– Карим, тогда на нас ополчатся бандиты в Якутии, Приморье! Они перекроют нам кислород. Надо договариваться.

– Договариваться? Это же бараны, их надо безбоязненно стричь. Русские погубили

тысячи навахских людей, за каждого мы должны отомстить. Но нужны деньги.

– Достаточно того, что устроил Резван. Это не пугливое Подмосковье. Это Колыма. Тут у каждого оружие, у многих охотничьи карабины. – Кахир проговаривает это негромко, но голову к полу не опускает. – Жил там. Знаю.

– Кахир говорит верно. Пойми, дорогой Карим, деньги шума не любят. Есть лицензия банка «Восток», будем подкупать хитрых, прижимать слабых… А где-то и Резван пригодится.

Озоев поднимает слиток. Подбрасывает в горсти. Смеется.

– Маленький, а такой тяжелый.

Передает Кариму слиток. Они прощаются.

– Я сам поеду в Магадан. Я умею с людьми договариваться. Пошли, Кахирчик, обедать. Ты настоящий джигит! С меня премиальные. Машину купишь.

Баграев не может сдержать радость, смеется по-мальчишески звонко.

– Я тогда на ней в аул съезжу. Можно?

Кахир не хотел рассказывать про Демократа, хотел сохранить эту тайну в себе, но вдруг прорвало.

– Я когда ехал по трассе, пересадку делал в Алдане, геолога встретил…

Алдан. Придорожное кафе

Машина сломалась, и надо искать новую попутку. А с этим на трассе непросто. Брать в кабину на двое-трое суток незнакомого человека не всякий решится даже за деньги. Кахир огорчен. Оглядывает посетителей кафе, нет ли водителей-дальнобойщиков…

За соседним столиком возбужденные голоса.

– Да я всю Якутию облазил!

– А я с Бурхановым золото мыл. Знаю всё, Демократ. Вот это председатель! Куранахское месторождение открыл, а его коммуняки в тюрьму…

– Че ты, Мишка, гонишь? Я там прогноз по запасам делал. Открыл Куранах Аркадий Цукан. Простой старатель, но у него нюх на золото…

Кахир идет мимо со стаканом в руке, нарочно цепляет угол стола. Зазвенела посуда, упала пустая бутылка.

– Ты че, блядина, зенки залил?

– Извините, мужики. Я проставлюсь. Официантка, сделай бутылек водки сюда.

– Во-о, другое дело, а то ходют тут…

Познакомились. Старатель Михаил и геолог Сергей по кличке Демократ уже вполпьяна. Михаил принял порцию водки и упал головой на стол. Геолог вяло буровит о проблемах в семье…

– Остался без работы. А полевой сезон в самом разгаре. Тоска. И поговорить не с кем.

Кахир подливает в стакан геологу, про кличку спрашивает.

– Я же состоял в партии коммунистической и геологоразведочной. Вот Цукан как-то и пошутил: сразу в двух партиях, значит – демократ. Так и пошло.

– А я у Цукана на участке работал смывщиком.

– Да ну! Вот так позумент. Таких, как Аркадий…

Геолог обвел глазами полупустой зал в кафе. Наливай.

– Эх, таких тут, в Алдане, уже не осталось. Настоящий старатель! Он не только Куранах, он еще и на Зимнояхе золото нашел и ни гу-гу. Ни одна душа. Его и на картах нет, а он нашел.

– Так не бывает, все площади закартированы, аэрофотосъемка…

– Ты, парень, не знаешь. В Зейском районе такие глухие места… вот он и нашел. И карт-план имеется. Он образец золота приносил на апробирование. Золото – супер! Девяносто три процента… Ты представляешь, что это такое?

– Да. Я пять лет на золоте отработал.

Демократ вскоре закис. Кахир решил дотащить его к дому. Официантка показала направление, дала адрес. Повел к двухэтажке на улице Якутской. Демократ с трудом передвигает ноги, но не валится.

Женщина, видимо, через окно увидела обоих. Выбежала на улицу.

– Подонки, сволочи! Спаиваете… А у Сережи сердце слабое.

– Да я тут проездом из Якутска.

– Ох, извините!.. Набросилась. Думала, местный. Хотите, я вас чайком напою?

Этот резкий переход от холодного к горячему рассмешил Кахира. Помогает затащить Демократа в квартиру, а потом пьет чай с духовитым вареньем из жимолости, разглядывает фотографии, почетные грамоты. С удовольствием слушает рассказ женщины о славном геологе Лавровском, который открыл месторождение меди, защитил диссертацию, а теперь вот остался без работы.

– Я сначала обрадовалась. Месяцами по командировкам, труд тяжелейший, опасный. Проживем и без его денег. Теперь муж дома – замечательно. Так нет, изводит Сережа себя от этой несправедливости. Пить начал, инфаркт