Суровцева дала подробные показания. Она рассказала обо всем,о чем только могла. Когда Хорькову показали протокол ее допроса, он понял, чтодальнейший торг ни к чему не приведет, и согласился отвечать на все вопросы,лишь умоляя сохранить ему жизнь. Правда, при этом он страшно ругался, неподозревая, что и она ругала его не меньше, правда, не столь отборными исмачными выражениями, как у него. Докладывал Машков, которому было порученозавершение последнего этапа операции.

— Можно считать доказанным, что вся операция быласпланирована Хорьковым под влиянием его сожительницы Суровцевой, с которой онпознакомился несколько месяцев назад. Она ему подробно и часто рассказывала оНаучном центре, где работал ее муж. Когда к Хорькову, имевшему виллу в Италии,обратились итальянцы, он быстро согласился на сотрудничество. Все преступлениебыло разработано в деталях, с учетом того факта, что само хищение будетсовершено сотрудниками Центра Суровцевым и Глинштейном. Они действительносумели проникнуть в хранилище, вынести два заряда, а подполковник Волновподменил пленку, на которой был зафиксирован выход из хранилища обоих ученых.

Затем груз был вывезен из Центра вместе с радиоактивнымиотходами. Нам удалось проследить всю цепочку. Ящики были отправлены вместе сотходами и приняты на месте Полухиным; он выгрузил оба ящика в Норильске, рядомс которым и находится захоронение. Этот груз, конечно, не охранялся, так какникому и в голову не могло прийти, что кто-то захочет посягнуть нарадиоактивные отходы. Хотя по правилам груз должен строго охраняться, однакокараульная рота почти не занималась охраной состава, что и привело к подобномурезультату.

Груз был переправлен по железной дороге сначала в Москву, апотом в Санкт-Петербург, а там его поручили заботам местного авторитета Сирийца— Ованесова Михаила Аршаковича, имевшего пять судимостей. Он, в свою очередь,поручил переправку груза некоему Сухареву, который числился в его компании, нов основном занимался рэкетом и выбиванием денег, а также сопровождал различныегрузы. Сухарев провез оба ящика через границу, но, видимо, из любопытствавскрыл первый ящик и доставил его в Порво, где и получил в мотеле огромную дозурадиации. Когда в Хельсинки состоялась его встреча в порту с сообщниками, он,видя, что его окружили люди Сирийца, застрелился.

Хорьков и Полухин вместе с Суровцевой, которая былавдохновительницей всей операции, решили не оставлять свидетелей. В Чогунашеподполковник Волнов метким выстрелом пробил колесо автомобиля, в котором ехалиГлинштейн и Суровцев, и те свалились в овраг и погибли. В Москве тот же Волнови Полухин вместе с неустановленными убийцами ликвидировали семью доктора наукСиротина Александра Никодимовича, который способствовал хищению ЯЗОРДов,разработав для этого систему защиты.

После обнаружения хищения двух зарядов в Центре был такжеубит водитель Мукашевич, а Хорьков приказал убрать Ованесова, причастного кнеудачной перевозке груза. Благодаря комиссии, работавшей в Центре, и… —Полковник сделал паузу, но все-таки решил сказать: — И эксперту, оказавшему намбольшую помощь… — он видел удивленные лица других офицеров, но смотрелпрямо в глаза директору, когда продолжал свой доклад, — нам удалось выйтина Хорькова и Суровцеву, и те были арестованы на даче. Полухину удалосьскрыться.

Выяснилось, что оба заряда были заказаны неким мистеромРевелли, проверка которого проходит по линии управления генерала Потапова. Внастоящее время идут активные поиски исчезнувшего Полухина и некоего Законника,имя которого упоминается все время в показаниях Суровцевой. Кто это такой —Хорьков отказался пояснить, заявив, что это один из его знакомых. Мы имеемоснования утверждать, что Законник является также одним из руководителей этойоперации. Однако пока что конкретных сведений о нем не получено.

— У вас все? — спросил директор.

— Так точно.

— Спасибо, садитесь. Генерал Потапов, теперь мы слушаемвас.

— Нам удалось установить, что под именем синьораРевелли скрывается Антонио Конти, разыскиваемый Интерполом за многочисленныепреступления. В настоящее время в Италии его нет, кстати, там он приговорен ктюремному заключению. Очевидно, Конти все-таки посредник. Зная егоспециализацию, трудно предположить, что он переквалифицировался в террориста.Это известный мошенник, связанный с итальянской мафией, но не убийца, и поэтомуон вряд ли решился бы на подобное в одиночку. У нас есть все основанияпредполагать, что за ним стоят другие люди, настоящие заказчики. Хорьковупоминает, что Ревелли — Конти несколько раз настаивал на том, что зарядыдолжны прибыть в Европу к началу августа. Очевидно, они готовят свою акциюименно в августе, и поэтому счет может идти даже не на дни, а на часы.

Потапов замолчал, словно обдумывая следующую фразу, ипродолжал:

— Деньги на счет Хорькова в немецком банке переводилисьиз французского банка, из Парижа. Сейчас наши сотрудники уточняют номера счетовХорькова, который согласился на сотрудничество. Однако уже ясно, что поискиРевелли и людей, заказавших ЯЗОРДы, должны вестись именно в Париже.

— У вас есть конкретные предложения?

— Есть, — кивнул Потапов. — Дело в том, чтоСуровцева видела приезжавшего вместе с Ревелли итальянца, с которымдоговаривался Хорьков. Разумеется, видел их и сам Хорьков. Мы считаем возможнымнемедленно выслать в Париж бригаду наших сотрудников. Целесообразно было бывзять с собой либо Хорькова, либо Суровцеву.

— Лучше Хорькова, — сразу же предложилЗемсков, — с женщиной будут проблемы. Она очень неуравновешенный человек.

— А если он попытается сбежать? — спросил Потапов. —Мы можем не знать, где он хранит часть своих денег, и он спокойно от насскроется. А Суровцева наверняка не захочет повторять своей позавчерашнейпопытки, так как ни знакомых, ни денег в Париже у нее нет.

— Согласен, — кивнул директор, — пусть летит Суровцева.Кто возглавит бригаду?

— Полковник Машков. Мы уже связались с Интерполом ипопросили их оказать содействие. Разумеется, мы не объясняем им, почему мыразыскиваем Ревелли — Конти, но Машков будет иметь в виду свою сверхзадачу —поиск ЯЗОРДа.

— Да, это правильно, — согласился директор. —Не нужно раньше времени поднимать панику. Они в Европе все паникеры. Чутьчто-нибудь не так, и сразу начинают нервничать.

— Мы хотим показать в местном отделении банкафотопортреты Ревелли и того итальянца, который приезжал вместе с ним. Порассказам обоих подследственных, именно он говорил на русском языке, переводяразговор Хорькова и Ревелли. Но Суровцева вспоминает, что по-русски итальянецговорил с сильным акцентом. Хорьков не хочет или не может вспомнить его фамилию,но Суровцева дала довольно подробное описание переводчика. Во всяком случае,деньги переводились именно из Парижа. С пограничниками мы уже договорились. Всюгруппу пропустят с личным оружием.

Потапов замолчал, но продолжал стоять. Директор несколькоудивленно посмотрел на него: