Манюков понял, что положение еще хуже, чем он предполагал. Ипонял, что назойливый иностранный гость, побывавший у него в субботу, ужепередал в Вашингтон свои подозрения, сработав достаточно оперативно.

— Вы, конечно, не виноваты, — продолжалПрезидент. — Хотя, знаете, мне сообщили о ваших неофициальных контактах самериканцами. Они у вас бывают дома и дружат с вашей семьей… И дочь ваша сейчасв Америке отдыхает. Вы знаете, где она отдыхает?

— Догадываюсь. — Во рту у Манюкова стадо непривычносухо.

— Мне тут прислали бумагу из ФСБ. — Президенткивнул на папку, лежавшую сверху. Там находились особо секретные документы изФСБ. — Они утверждают, что вилла принадлежит сотрудникам ЦРУ.

«Я так и знал, — почему-то равнодушно подумалМанюков. — Все правильно. Так и должно было быть».

— Мы вас ни в чем не виним, — закончилПрезидент, — но с иностранцами нужно было вести себя поаккуратнее. Ньюменамы примем и объясним все, что он захочет узнать. А ваше заявление…

Президент чуть помедлил и решительно закончил: — Я егоподпишу, раз вы сами так решили. Куда вы хотите пойти работать?

— Я думал вернуться в науку. — Теперь ему сталолегче. Теперь не придется врать, изворачиваться, обманывать себя и других. Всебыло правильно.

— Можно и так, — согласился Президент. — Мыведь вас тогда, можно сказать, силком тянули. Я помню, как вы не хотели уходитьсо своей работы.

Он помедлил. Расставаться вот так было не в правилахПрезидента. Но и тянуть не имело смысла. Президент встал. За ним поднялись обаего сотрудника.

— Спасибо вам за все. — Президент протянулМанюкову руку. — Вы и сейчас своей отставкой помогли нам. Я всегда считалвас, Виктор Федорович, очень принципиальным и порядочным человеком.

— Спасибо. — Он был действительно взволнован.

Когда Манюков вышел из кабинета. Президент остался сруководителем своей администрации и спросил у него:

— Кто будет разговаривать с Ньюменом?

— Министр обороны. Он был в Финляндии. Он знаетситуацию лучше других. Но американцы могут потребовать провестинепосредственную ревизию на местах. Так сказать, проверить обоюдные запасыЯЗОРДов. Тогда будет, конечно, хуже. Ни мы, ни американцы пока официально непризнаем возможность существования подобного оружия.

— Ясно. — Президент нахмурился. — Приказ наМанюкова подготовьте, я подпишу. До приезда этого Ньюмена. Чтобы успели.

Виктор Федорович, вернувшись в свой кабинет, впервыепочувствовал себя необыкновенно легко и хорошо. Словно спал тот грузответственности, который лежал на нем все эти дни, когда он узнал о случившимсяв далеком сибирском Научном центре в Чогунаше. Теперь ему стало гораздо легче.Он поднял трубку и позвонил домой.

— Все в порядке, — сообщил он жене, —подписали мое заявление.

— И даже не просили тебя остаться? — Жена, как ивсе женщины, была непоследовательна. Она, похоже, забыла о том, что говориладва дня назад.

— Просили, — немного соврал он, — дажеговорили, как ценят меня. Но я настаивал. Она поняла, что он несколькопреувеличивает, и поэтому прежняя рассудительность вернулась к ней.

— Все правильно, Витя, — сказала жена, — тывсе сделал правильно.

— Я думаю позвонить детям, пусть онивозвращаются, — сообщил он.

— Подожди немного, — попросила она. — Яговорила сегодня с ними. Им там так хорошо. Пусть побудут еще несколько дней.Какая разница, когда они вернутся?

Он хотел возразить, но даже у его принципиальности былкакой-то разумный предел. В конце концов, нет ничего страшного, если детипобудут там еще несколько дней. Он уже и так заплатил за их отдых очень высокуюцену.

— Хорошо, — согласился он с женой, — позвонимзавтра.

Положив трубку, Манюков начал собирать свои личные вещи.Нужно будет принести из дома сумку или чемодан, чтобы сложить туда все это,подумал он. Открыл ящик. Там лежали его бумаги, документы, фотографии. Нанекоторых он был в составе различных делегаций. А вот и семейные фотографии. Онперебирал карточки, пока вдруг не наткнулся на одну, заинтересовавшую его. Напереднем плане стоял он сам, жена, дочь и двое его внуков. А на заднем, чутьсбоку, были видны улыбавшиеся мистер Кларк и Саша. Манюков долго смотрел на этуфотографию. Потом вздохнул, убирая в папку и ее. «Если бы знать про всеопасности, которые подстерегают тебя в жизни, — подумал он, — тогдажить было бы гораздо легче. И гораздо неинтереснее».

Он продолжал доставать из ящиков стола свои личные вещи, ужене думая об американце, столь резко и неожиданно повлиявшем на его судьбу.

— Уверяю вас, мистер Машкофф, что вы напрасно такволнуетесь, — благодушно улыбался Корню, глядя на сидевших перед ним этихнепонятных русских. Он не понимал, почему они так нервничают, почему ворвалиськ нему в бюро без предварительного звонка и чего, наконец, хотят эти нервныетипы.

— Поймите, мистер Корню, речь идет о нашеймафии, — горячился Машков. — Эти люди способны на все. Вы же можетепозвонить комиссару полиции, чтобы он нас принял.

— У нас с полицией разные функции, — развел рукамиКорню. — Полиция занимается совсем другой категорией преступников. А нашазадача — информационное обеспечение полиции. Мы не обязаны арестовыватького-либо и тем более принимать участие в разных операциях.

— Но вы можете позвонить комиссару, — теряятерпение, спросил Машков. Учитывая, что весь разговор шел еще и черезпереводчика, то они тратили на беседу времени в два раза больше.

— Я позвоню, — вздохнул наконец корректный Корню,приглаживая свои немного подкрашенные волосы, — но вы напрасно считаете,что это может привести к каким-то конкретным результатам. Кроме того, сейчасавгуст, и многие находятся в отпуске. Комиссар Жерар только вчера вернулся изотпуска, и мне будет очень неловко, что я беспокою его в первый же рабочийдень.

Корню со вздохом поднял трубку и попросил позвать к телефонукомиссара Жерара. Он долго объяснял ему что-то. Очевидно, комиссар тоже не оченьхотел видеть у себя иностранцев. Но наконец они договорились, и Корню, положивтрубку, удовлетворенно вздохнул:

— Он будет ждать вас после трех часов дня.

— Сейчас, — разозлился Машков, — поймите,речь идет об очень важных преступниках.

— Но вы же видели, что я с трудом добился егосогласия! — изумился Корню.

— Поехали, — встал Дронго. — Давайте безвсяких разговоров поедем к этому комиссару. Эти самовлюбленные кретины непонимают, что здесь происходит. Если первый ящик попал в Париж, то он можетвзорваться в любую секунду. Представляешь, что останется от этого города?