— В августе в Париже ничего не может произойти, —усмехнулся комиссар. — Вся Франция в отпуске, и весь Париж отдыхает наморе. А вот в Алжире — да. Там двадцать третьего августа должны состоятьсявыборы. Об этом пишут все наши газеты. Разве вы не знаете?

— Двадцать третьего августа… — Дронго посмотрел наМашкова. — У нас всего четыре дня. Немедленно в «Крийон». Комиссар, япрошу вас немедленно арестовать мистера Абделя. Немедленно. Это чрезвычайноважно. У нас есть все основания подозревать, что он причастен к готовящемусятеррористическому акту.

— Не нужно торопиться. — Комиссар поднял трубку,набирая номер отеля. — Сначала я узнаю, проживает ли он еще в этом отеле.Вы не были в этом отеле? Это произведение искусства. А какой тамресторан, — восторженно сказал комиссар. — В нем работает сам господинБушэ! В ресторане «Лез Амбассадор». Алло, мсье, это говорит комиссар Жерар. Увас проживал мистер Абдель из Алжира. Прошу вас, проверьте, не выехал ли он извашего отеля… Да, господа. Там такой ресторан. Вы обязательно должны сходитьтуда. Гусиная печень, консервированная в собственном жиру. А какие тамзапеченные омары! Это потрясающе.

Комиссар, очевидно, был гурманом. Машков и Дронгопереглянулись, с трудом сдерживая улыбки.

— Что, мсье? Он выехал сегодня днем? Очень хорошо.Какой билет он заказывал? Рим — Палермо? Прекрасно. — Комиссар положилтрубку. — Ну вот, видите, все выяснилось. Он улетел сегодня в Италию, нозарезервировал за собой номер на двадцать третье августа. Он вернется в Париж,и вы сможете его допросить.

— Когда состоятся выборы в Алжире? — переспросилДронго.

— Двадцать третьего, — улыбнулся комиссар и, вдругосознав, почему именно один из его гостей задал этот вопрос, тревожноповторил; — Двадцать третьего августа.

— Нужно срочно передать в Интерпол, чтобы они связалисьс итальянской полицией. И с корпусом карабинеров. Нужно арестовать Абделя вПалермо или хотя бы найти его.

— Я позвоню. — Комиссар вынул трубку изо рта. Онначинал понимать, что его посетители действительно могут оказаться правы и унего могут возникнуть крупные неприятности. — Вы думаете, они решатся накрайние меры? — спросил он, взглянув на гостей.

Оба молчали. Их проблема была намного сложнее. Они должныбыли сделать все, чтобы обнаружить первый похищенный ЯЗОРД еще до того, кактеррористы воспользуются им. Хорошо еще, что только как средством шантажа. Аесли… Но об этом им даже не хотелось думать. Даже офицер ФСБ, переводивший имслова комиссара, и тот встревожился.

— Передавайте сообщение в Интерпол, комиссар, —тихо попросил Машков, — и позвоните мистеру Корню.

Через полчаса они возвращались в отель. На площади Конкордавтомобиль сделал круг, чтобы повернуть на Елисейские Поля, проехал мимо отеля«Крийон» и находившегося рядом американского посольства.

— Американское посольство, — показал на зданиеДронго.

— Я знаю, — подавленно кивнул полковник. И, чутьпомедлив, признался: — Даже страшно подумать, что может случиться, если онипопытаются что-нибудь сделать в центре Парижа.

— Они попытаются, — убежденно сказалДронго, — они обязательно попытаются. И я теперь знаю, почему им нужныбыли именно два заряда. Один будет установлен во Франции, второй в Алжире. Всамом лучшем для нас случае они попытаются отменить или сорвать выборы. И подугрозой шантажа заставят мир признать первые выборы, которые у них состоялисьдо этого и на которых триумфально победила исламская партия. В худшем — ониприменят оружие, не раздумывая. Хотя я не знаю, что для нас хуже или лучше. Влюбом случае это катастрофа.

— Цивилизованный мир не может признать такихметодов, — дернулся Машков.

— Неужели? — немного удивленно спросилДронго. — Неужели вы действительно верите в какие-то нравственные критериизападного мира? Здесь все давно построено на чистом прагматизме, на политикедвух стандартов. Абсолютно все, полковник. Когда в Алжире законно, по всемстандартам демократии, победила исламская партия, военные совершили переворот изаявили, что не признают итогов выборов. И весь так называемый цивилизованныйзападный мир приветствовал это решение. Политика двойных стандартов настолькоочевидна, что примеров можно привести сколько угодно. В Турции наибольшее числоголосов на выборах получила исламская партия Эрбакана. Но опять военные подсильным давлением Запада отстраняют от власти демократически избранноеправительство. И никто в мире не протестует. Это считается нормальным. И,наконец, вспомни, что произошло в девяносто третьем году в Москве. Нарушаясобственную Конституцию, явно попирая все существующие на тот момент нормыправа, Президент расстрелял законно избранный парламент из танков, и весь мирпромолчал. Весь мир словно воды в рот набрал.

— Это разные вещи, — не выдержал Машков.

— Нет. Я вспоминаю знаменитую историю о карточныхигроках, которую читал у Джека Лондона. Один парень видит во время игры, чтошулер сдал себе четыре туза. Он подходит к другому игроку и шепчет ему на ухо онечестности первого. К его изумлению, тот реагирует абсолютно спокойно. Когданаивный молодой человек спрашивает, почему он не протестует, второй игрокповорачивается к нему и говорит: «Ничего ты не понимаешь, парень. Сейчас же егосдача. Все правильно».

— Смешно, — мрачно кивнул Машков.

— Сейчас сдача западного мира, — продолжалДронго, — и все, что хорошо, по их стандартам, навязывается всемуостальному миру. Если бы на выборах девяносто шестого в России победили быкоммунисты, а их противники снова бы расстреляли их из танков и вообщезапретили бы деятельность коммунистической партии, весь мир приветствовал быэто решение. Политика двойных стандартов, полковник. Это и есть современныйпрагматизм западного мира.

— Сегодня ты настроен агрессивно, — заметилМашков. — По-моему, это на тебя так подействовали наши неудачи.

— Я всегда так настроен. — Дронго смотрел прямо,словно разговаривая сам с собой. — В восьмидесятом году я был в Польше.Тогда я еще учился на юридическом факультете и был в этой стране в качествеобычного туриста. Там тогда начинались забастовки «Солидарности». Когда черезгод президент, обрати внимание, законный президент Польши Войцех Ярузельский,решил ввести военное положение, весь мир встал на дыбы. Его и до сегодняшнего днясчитают диктатором, тираном, убийцей, палачом. Каких только ярлыков на него невешают. Так вот, во время введения военного положения в сорокамиллионной Польшепогибло девять человек. Это тоже трагедия, но давай сравним с Чили, где генералПиночет совершил переворот, сверг законно избранного президента Альенде иуничтожил в десятимиллионной стране, физически уничтожил, двадцать тысяччеловек. Надеюсь, ты не сомневаешься, что пытки и убийства, о которых говорилвесь мир, это не советская пропаганда. Так в чем дело? Почему Ярузельский,спасший свою страну от советских танков Устинова, — палач и убийца, анастоящий палач Пиночет — спаситель нации?