Манюков растерялся. Опровергать это было глупо, ноподтверждать не хотелось. Он пожал плечами:

— Может, что-то и было. Я, знаете ли, не вкурсе. — Он уже жалел, что начал этот разговор. Но Кларк не унимался:

— Тем не менее многие журналисты считают, что финскиевласти скрывают правду и в Порво было обнаружено как раз миниатюрное ядерноеустройство, одна из новых разработок российской науки.

— Повторяю, мистер Кларк, — уже более напряженнымголосом сказал Манюков, — что я ничего не слышал о подобном оружии.Возможно, что в Финляндии и было нечто такое, но ничего конкретного я вам не могусказать.

— Разве? — вдруг спросил Кларк. — А по-моему,вы сами ездили в Хельсинки.

— Я там не был, — чуть покраснел Манюков. Онвсегда краснел, когда ему приходилось врать. Он действительно полетел туда наодин день, чтобы передать финскому президенту личное и секретное письмо отроссийского Президента с благодарностью за понимание ситуации и извинениями поповоду случившегося. Но его визит был тайным, и о нем не сообщалось в прессе.

— Неужели? — удивился Кларк. — А в нашугазету поступили снимки, отражающие ваше пребывание в Хельсинки. Вотпосмотрите…

И он достал сразу несколько снимков, где был сфотографированпомощник Президента России во время прибытия в аэропорт Хельсинки. Их сделал спомощью мощного телеобъектива итальянский журналист и продал американцам.Манюков посмотрел на фотографии. Он уже понял, что интерес у гостя неслучайный. Вернув их Кларку, он сухо сказал:

— Я прошу вас уйти, мистер Кларк. Меня не интересуютподобные фотографии и неприятны подобные разговоры.

— Вы же демократ, — не сдвинулся с места Кларк.

— Я повторяю, — чуть повысил голос Манюков. —Мне не интересы ни подобные разговоры, ни подобные фотографии.

— Вы могли бы воспользоваться нашей помощью иопубликовать в газетах свое мнение. Уверяю вас, что это будет очень интереснодля всех читателей.

— Я постараюсь обойтись без вашей помощи, —сдержанно ответил Манюков. — Давайте закончим наш разговор.

— Но мы ведь раньше так плодотворно вампомогали, — вдруг сказал Кларк.

— Помогали? — растерялся Виктор Федорович. —Я и не знал, что мне помогают представители американского посольства иамериканских газет. Первый раз слышу от вас, что мне кто-то помогал.

— Вы просто не в курсе. — Кларк улыбнулся, но вего улыбке сквозило что-то жесткое. — Вы ведь стали депутатом ввосемьдесят девятом году, когда мы познакомились с вашим зятем.

— Вы считаете, что знакомство моего зятя с вами помогломне стать депутатом, — усмехнулся Манюков.

— Да, — вдруг услышал он ошеломляющийответ, — конечно, помогло. Вы ведь тогда не хотели выдвигать своюкандидатуру. И лишь ваш зять настоял на этом. Вы работали в Туле заведующимкафедрой истории и остались бы там навсегда, если бы зять не посоветовал вамдать согласие на выдвижение в депутаты.

— Ну и что? — весело спросил Манюков. — Ячестно победил. С огромным преимуществом. Это подтвердила и избирательнаякомиссия.

— Верно. Только избирательная комиссия не обратилавнимания на несколько статей о вашем сопернике, которые появились в центральнойпечати. Секретарь райкома был серьезно скомпрометирован, а вы прошли вдепутаты. Неужели вы думаете, что эти статьи появились просто так? Нет, ВикторФедорович, их заказали и хорошо оплатили.

— Что вы говорите? — испугался Манюков.

— Конечно, заплатили. Тогда действовала установка навыдвижение подобных вам либералов, которые никогда не были в партии и моглипротивостоять партийным секретарям первой волны. Вот вам и помогли пройти вдепутаты.

— Я вам не верю, — шепотом сказал Манюков.

— Вы еще вспомните о проверке, проводившейся потом поматериалам этих статей. Конечно, ничего не нашли, а ваш соперник попал врезультате этих газетных публикаций в больницу. И тогда вы триумфальнопобедили.

— Я не знал, что мне кто-то помогал, — тихоответил Манюков, — но в любом случае я победил честно.

— Тогда вспомните, что произошло полтора годаназад, — продолжал мучить его Кларк. — Ваш шеф, занимавший оченьжесткую позицию по отношению к нашей стране, был уличен в отношениях сопальными лидерами одной из противостоящих Президенту группировок. Были дажеопубликованы фотографии, и в результате он был с позором изгнан.

— Ну и что?

— Ничего. За исключением того факта, что фотографиибыли присланы в газету из нашего посольства.

Кларк дал возможность Манюкову прочувствовать паузу,возникшую в их разговоре, и тольта потом сказал:

— А потом вы, став помощником Президента, нанеслипервый свой визит в Вашингтон и подтвердили, что мы не ошиблись в выборе. Выменя понимаете?

— Уходите, — тихо попросил Манюков. — Уходитенемедленно.

— Но послушайте, Виктор Федорович, мы же не просим васработать на нашу разведку или становиться нашим информатором. Я просто хочу,чтобы вы подтвердили или опровергли факт вашего пребывания в Финляндии.

— Уходите, — твердо повторил Манюков, сидевший вкресле и боявшийся пошевелиться. Он побледнел, но все еще держал себя в руках.

— Это не рационально, мистер Манюков, — сузилглаза Кларк. — Подумайте о Саше, о вашем зяте. У него такие перспективы.Мне от вас ничего ненужно.

— Уходите, — снова сказал Манюков, поднимаясь скресла. — Уходите, иначе я могу сорваться.

— Вы не рациональный человек, Виктор Федорович, —посетовал Кларк, поднимаясь следом за ним. — Простите, что причинил вамбеспокойство.

Он повернулся, чтобы выйти, и протянул на прощание руку.Манюков посмотрел на него и убрал свои руки за спину.

— Ну-ну, — усмехнулся Кларк. — По-моему, высейчас нравитесь самому себе.

Он с досадой подумал, что все сорвалось. С другой стороны,подобная реакция Манюкова свидетельствовала о том, что в Финляндиидействительно произошло нечто очень серьезное. Он вышел из квартиры, ужеприкидывая, как он будет писать отчет об этой встрече. Манюков сидел бледный ипотрясенный. Затем он тяжело поднялся, подошел к телефону и начал набиратьномер виллы в Майами. Через пару минут он услышал веселые голоса внуков и счастливыйголос дочери, осведомившейся по-английски, кто говорит.

— Это я, — сказал Манюков непослушнымигубами. — Как у вас дела?

— Здорово, — призналась дочь, — здесь такздорово, папа. Ты даже не можешь себе представить.

— А дети как?

— Ты слышишь их крики? Они в бассейне, купаются.Что-нибудь случилось? У тебя такой голос?

— Нет-нет, ничего. Все в порядке. Я позвонил простотак. — Он устыдился собственной слабости.