Поначалу он хотел попросить дочь позвать к телефону мужа, нопередумал. И, попрощавшись, положил трубку, прошел в кабинет и долго сидел всвоем кресле. Затем вышел на кухню к жене.

— Ты знаешь, — сказал он, мучительно подбираяслова, — мне кажется, что я уже засиделся на своем месте. Все наши ребятаиз того первого состава давно ушли, а я все еще сижу в аппарате, занимаю местомолодых. Президент, правда, пока ничего не говорит, но я думаю — мне нужноуходить.

— Ты хочешь уйти с работы? — изумилась жена.

— Да. Мне пора уже на пенсию, — криво улыбнулсяон, — давно пора. И напрасно я полез в политику. Не мое там место. Пойдуснова преподавать.

— Что на тебя нашло? — спросила она. — Тысегодня какой-то странный.

— Вот поэтому и хочу уйти. — Он снова вернулся вкабинет.

Еще через полчаса, когда на часах было уже десять, онвернулся на кухню.

— Ты не помнишь, как позвонить в Тулу кСергеевым? — спросил он жену.

— Зачем тебе Сергеевы? — спросила она. — Чеготы вдруг о них вспомнил? Ты ведь уже несколько лет туда не звонил.

— Мне нужен их телефон, — уклонился он отответа. — Найди мне его.

Сергеев был ректором учебного заведения, где заведовалкафедрой сам Манюков. Во время перестройки Сергеева сняли с работы, но сМанюко-вым они еще несколько лет сохраняли дружеские, нормальные отношения. Ихжены учились когда-то в одном классе, и они какое-то время даже дружилисемьями.

— Сейчас принесу. — Жена вышла и вскоре вернуласьсо старой записной книжкой. — Вот телефон, — сказала она, слюбопытством глядя на мужа. — И зачем он тебе сейчас, ночью, я не понимаю.Или ты думаешь, что он опять ректором стал? К нему вернуться хочешь?

Не обращая внимания на жену, он набрал номер телефона своегобывшего ректора. Довольно быстро трубку подняли. Он узнал голос. Это быласупруга Сергеева.

— Варя, здравствуй, — сказал Манюков, — этоВиктор говорит.

— Какой Виктор? — не поняла женщина. — Вы нетуда попали.

— Это Виктор Манюков говорит из Москвы.

— Виктор Федорович, — испугалась женщина. Раньшеона называла его Витей, но теперь, когда он стал помощником Президента, она неосмелилась назвать его так.

— Как дети, как Коля? Как вы поживаете?

— Все хорошо. Коля с сыном на рыбалку поехали. Сегодняже суббота. Вы же помните, как они рыбалку любят.

— Ты почему мне «вы» говоришь. Варя? Это же я, ВикторМанюков.

— Вы… ты…. вы меня простите, Виктор Федорович, я самане знаю, что говорю.

— У меня к тебе просьба. Варя, — попросил онженщину. — Ты помнишь секретаря райкома Кузнецова? Ну, нашего бывшегосекретаря райкома. Он еще со мной баллотировался в депутаты.

— Помню, конечно, — испуганно сказалаженщина. — Только мы коммунистов не поддерживаем, — на всякий случайсказала она. — Мы за вас голосовали, за Президента.

— Да-да, понятно. Ты мне можешь его телефон дать?

— Откуда же мне его телефон знать?

— Послушай, Варя, я тебе серьезно говорю, мне еготелефон нужен. Ты ведь должна знать. У тебя же брат его свояком был.

— Я и забыла совсем.

— Варя, мне очень нужен его телефон.

— Сейчас посмотрю… — Он ждал довольно долго,минуты три, пока наконец она снова не подошла к телефону.

— Спасибо, Варя. А Коля вернется, ты ему привет передай,скажи, пусть в Москву ко мне приезжает, я его ждать буду.

— Обязательно передам. Спасибо вам, Виктор Федорович.

— Ладно, ладно.

Он положил трубку. Посмотрел на записанные цифры и набралномер. На этот раз не отвечали долго. Потом раздался глуховатый голос:

— Слушаю вас.

Это был Кузнецов. Тот самый второй кандидат, против которогопоявились заказные статьи. Тот самый секретарь райкома, который не должен былпройти в депутаты. Манюков чуть кашлянул.

— Борис Александрович, — сказал онсмущенно, — я звоню, чтобы узнать, как ваши дела.

— Кто это? — удивился старик. С тех пор прошло ужестолько лет.

— Это Виктор Манюков, помните такого? Наступиломолчание.

— Виктор Федорович? — сказал Кузнецов. —Помню, помню. Следим за вашими успехами, видим вас часто по телевизору.

— Как вы себя чувствуете?

— Да так, по-стариковски. Жена у меня умерла нескольколет назад, вот теперь остался совсем один.

— Вы извините, что я так поздно вас беспокою.

— Да нет, ничего. Я, правда, не ждал вашего звонка.Честно говоря, вы меня даже удивили.

— Борис Александрович, — чуть дрогнувшим голосомвдруг сказал Манюков, — я вот почему позвонил… Хочу перед вами извиниться.

— За что? Что случилось?

— За те две статьи в газетах… Помните, про вас писали вцентральных газетах, когда мы с вами на выборы вышли?

— Вот оно что… Помню, конечно. А при чем тут вы?

— Поэтому и позвонил. Я тогда ничего не знал, БорисАлександрович. И только сегодня выяснил, что их организовали мои так называемыедрузья. Вы простите меня.

— Да-а. Вот оно как дело было. Столько лет прошло.

— Много, — согласился Манюков, — но я ничегоне знал. Поверьте. Я бы никогда не допустил…

— Что ж… Впрочем, я и тогда не верил, что вы моглизнать. Вы мне и тогда казались очень порядочным человеком. Мне ведь советчикинекоторые предлагали убрать ваши листы и не пускать вас к выборам. А я тогдасчитал, что все правильно. Вы моложе меня. Лучше видели переспективу. Поэтому ядаже рад был, что такой у меня конкурент боевой. А про статьи эти подлые… Выпро них не вспоминайте. Я ведь и тогда знал, что вы не можете быть причастны кэтой пакости. Вы профессор, доктор наук, интеллигентный человек. А статьи былипасквильные, грязные. Поэтому напрасно вы извиняетесь, Виктор Федорович. Как явас тогда уважал, так и сейчас уважаю.

— Взаимно, — сказал глухим голосом Манюков, —я вас тоже всегда уважал. Спасибо вам.

— Это вам спасибо, что старика вспомнили, позвонили.Успехов вам.

— Спасибо. До свидания.

Он положил трубку, повернулся и увидел супругу. Она стояла вдверях и смотрела на него.

— Может, ты мне что-то объяснишь? — спросила она.

— Не сейчас. — Он вернулся в кабинет. Нашел чистыйлист бумага, взял ручку и, подумав немного, написал сверху: «ПрезидентуРоссийской Федерации».

— Что ты делаешь? — спросила жена, вошедшая вкабинет вслед за ним.