— Но что им через месяц понадобилось подМосквой? — усомнилась я.

— Возможно, последняя запись действительно не имеет кнашим инокам никакого отношения. Или что для проведения некоего ритуала имтребовалось благословение кого-то из высших иерархов церкви, потому они иотправились в Москву.

— У нас нет сведений, что они были в Москве.

— Нет. Это лишь предположение. Здесь важно другое: еслииноки вернулись в свои монастыри вместе с кинжалами, то статья Ильина указание,где кинжалы следует искать.

— Поэтому за ней и охотились? — озарило меня.

Прохоров кивнул.

— Но у Ильина, как вы смогли убедиться, своя версия:кинжалы, или ключи, стоит искать в Адовой пещере. Но я считаю, идея критики невыдерживает. Обратите внимание: имя монаха из Александровского монастыря Иаков,и то же имя было на кинжале в Карповском музее. Если этот кинжал оказался вмонастыре, откуда начал свое путешествие монах, то и все остальные, скореевсего, тоже. Ваш отец проводил раскопки в Никольском монастыре и Троицком. ВСпасо-Преображенском тогда была тюрьма, и там он копать не мог, так же как и вАлександровском, раз он находится в черте города. Зато он встретился со старцемНиколаем и был убежден, что тот знает тайну, но надежно ее хранит. И это лишьубедило его, что он на правильном пути. В Никольском монастыре ему не повезлоотыскать кинжал, зато он наткнулся на нечто другое…

— Книгу, которая хранилась у Лапиной.

— Да. Ваш отец ее видел, и это укрепило его во мнении,что искать надо в Троицком монастыре, потому что подтверждались слова вашегопрапрадеда: такое письмо действительно существовало и находилось именно вкниге.

— Если монахи укрыли кинжалы в своих обителях, —заволновалась я, — то выходит, что в Троицком монастыре их должно бытьшесть: два те, что вернулись в обитель вместе с монахами, а еще четыре, которыеАндрей отвез туда после убийства в Спасо-Преображенском монастыре. Но почемучетыре? Ведь монахов оттуда отправилось трое?

— Но один из них предположительно умер недалеко отМосквы. Тогда его кинжал мог сохранить кто-то из братии. Из Свято-Никольскойобители отправился один монах по имени Иоанн, и кинжал с этим именем вашпрапрадед обнаружил в вещах отца Андрея.

— Но мы ведь решили, что запись в Рождественскоммонастыре к нашей истории не имеет отношения, — нахмурилась я.

— Как знать… — пожал плечами Прохоров. — Мы можемлишь догадываться, что тогда происходило.

— Ну, хорошо, — неохотно согласилась я. — Чтодальше?

— Дальше просто, — усмехнулся МаркСергеевич. — Ваш отец рассуждал так же, хотя я уверен, сведений у негобыло гораздо больше, чем у нас. В Александровской обители мог быть один кинжал,и он, скорее всего, хранился у старца, или его надежно спрятали. В Никольскойтоже или один, или ни одного. То есть шансы незначительные. А вот в Троицкоммонастыре они возрастают в несколько раз.

— Но отец ведь проводил раскопки в Никольскойобители, — возразила я. — И почему кинжалы оказались в Троицкоммонастыре, а книга и «Наказ» в Никольском? А первоначально, если веритьпрапрадеду, они были в Спасо-Преображенском.

— Письмо в вещах Андрея ваш прапрадед не нашел?

— Не нашел, хотя мог просто не успеть, получив ударчем-то тяжелым по голове.

— Слышали пословицу: «Не храни все яйца в однойкорзине»? Опасаясь следствия, кинжалы Андрей отправил в один монастырь, а«Наказ» в другой. Есть еще объяснение. «Наказ» оставался в монастыре дореволюции, а потом его вместе с наиболее ценными книгами укрыли в Никольскоммонастыре, ведь Спасо-Преображенский монастырь пострадал самым первым, там ещев Гражданскую устроили тюрьму.

— Но если отец нашел кинжалы, то эта статья ничего нестоит. Тем более что Ильин как будто уверен: искать кинжалы надо в пещерах.Значит, отец ничего не рассказал ему о встрече со старцем?

— Старец о кинжале молчал, и ваш отец отнюдь не былубежден, что он хранит его у себя. Встреча со старцем лишь подтвердила егодогадку, что кинжалы до сих пор где-то спрятаны. А если некто искал не кинжалы,а тот самый «Наказ»? Посмотрите, что сказано в статье: «Наказ», который мог быпролить свет на эту историю, возможно, до сих пор находится у кого-то изжителей села Пригово, но старожилы хранят секрет.

— То есть отец нигде не упомянул, что видел письмо?

— Или Ильин не захотел, чтобы об этом узнали.

— Невероятно. Как ученый, он просто обязан был приехатьк Лапиной, но у нее побывал лишь мой отец.

— Значит, ваш отец решил, что письмо должно хранитьсятам, где оно, по странной прихоти судьбы, и оказалось. Хотя он предлагалЛапиной отдать его в музей.

— Предлагал. Но сам в музей о своей находке не сообщил.

— А вы не догадываетесь почему? — засмеялсяПрохоров.

— Нет. А вы?

— Это было ему элементарно невыгодно. Он хотел самнайти кинжалы. Неожиданная находка письма, безусловно, вызвала бы интерес, и нина какие несанкционированные раскопки в таком случае рассчитывать уже неприходилось. Он бы получил конкурента в лице государства.

— В письме нет никакой разгадки, — покачала яголовой. — Он видел то же письмо, что и мой прапрадед, а «Наказ» был вящике за иконой, и Лапина его отцу не показала. Статья Ильина все еще большезапутывает. Почему за ней охотились?

— Кто-то идет по следам вашего отца и надеется отыскатькинжалы.

— А кто-то им мешает?

— Может быть, — вновь пожал Прохоров плечами.

— Ильин — ученый-историк, а увлекался антинаучнойерундой, — проворчала я. — Все эти россказни о воротах в ад простосмехотворны.

— Но кинжалы существуют, — засмеялся МаркСергеевич. — Один-то уж точно — тот, что пропал из музея.

— Значит, должна быть другая история, — упрямиласья, — которая все объяснит без дурацкой мистики.

— Не забывайте, в шестнадцатом веке люди верили в то,что сейчас вы называете ерундой.

— Если отец все-таки разгадал тайну, я тоже должна ееузнать. Вот что: поехали к Разину.

— Это неразумно, — загрустил Марк Сергеевич.

— Тогда я поеду одна.

— Что ж, — развел мой собеседник руками. —Вынужден подчиниться.