– Совсем с ума сошел, – буркнулаодна.

– Что произошло? – не утерпела я.

– Да Зотов из девяносто пятой квартиры добелой горячки допился, – словоохотливо пояснила другая.

– Каждый божий день по бутылкевыжирал, – добавила первая, – все, теперь зеленых чертей ловит!

Я облегченно вздохнула, значит, у нас все впорядке. В ту же минуту дверь второго подъезда распахнулась, и двое дюжихсанитаров выволокли на улицу плюгавенького мужичонку в смирительной рубашке.Рядом с огромными, одетыми в короткие синие халаты медбратьями алкоголик Зотовказался щуплым подростком, однако из груди его неслись совсем недетские вопли.

– Гады, сволочи, пустите! –выкрикивал Зотов, пытаясь освободить связанные за спиной руки. – Никуда непоеду!

Соседи притихли. Санитары молча принялисьзапихивать буяна в «Скорую помощь». Но это у них получалось плохо.

– Ой, горюшко, – запричиталастоявшая рядом со мной женщина, – ну за что мне это несчастье? У всехмужики ведрами ханку жрут и ничего, а мой сразу с катушек съехал.

– Не расстраивайтесь, – попыталась яее утешить, – вылечат.

– Видел я эту кенгуру, – вопилЗотов, – живая она, не сойти мне с этого места! Живая!

Санитары, не обращая внимания на его вопли,пытались затолкнуть алкоголика в перевозку.

– Была, была кенгуру! – визжалЗотов, – А еще обезьяна к ней иногда приходила, и они дрались! Неверите? Была!

Медбратья удвоили усилия и втиснулинесчастного в допотопный «рафик». Машина фыркнула пару раз и поехала.В стекле задней дверцы мелькнуло лицо Зотова с раскрытым в беззвучномкрике ртом.

Толпа, переговариваясь, начала расходиться.

– Что это он про кенгуру болтал? –тихо спросила я у плачущей жены Зотова.

Та, трубно высморкавшись, словоохотливообъяснила:

– Пил как черт. Ну каждый божий день тобутылку, а то и две ужрет, урод. Другие засосут водяру – и спать надиванчик, тихо да спокойно, а мой нет, куда там! Неймется ему! По квартиребегает, к детям пристает, дерется, пакостит по-страшному. И ничего его неберет. У Вальки Федотовой из сто двадцатой квартиры – вот гдесчастье! – допился мужик до того, что почку отрезали! Все, теперь боитсядаже взглянуть на бутылку. Хорошо жить стали, мебель купили…

Я терпеливо поджидала, пока взвинченная бабадоберется до сути проблемы. Наконец она начала объяснять про кенгуру. Вот уженесколько дней ее муженек видел на балконе это славное животное. Сначала жена идети думали, что папенька придуривается, потом Зотов начал рассказывать и прообезьяну. Тут только до супруги дошло, что счастье пришло и к ним – главасемьи наконец-то допился до белой горячки, и его, слава богу, заберут от них впсихушку. Однако удивляло, что он видит кенгуру, какой-то странный бред. Обычноведь ловят зеленых чертиков или мышей… Но приехавшие медики развеяли всесомнения – белая горячка, она и есть белая горячка, и чудится больным все,что угодно, кенгуру так кенгуру.

– А где ваш балкон? – робкопоинтересовалась я.

– Вон видите, красненькие саночкивисят, – ткнула Зотова пальцем вверх.

Я проследила за ее рукой. Интересно, однако.Зотовы живут в соседнем с нами подъезде, но их балкон находится через один отнашего. Рядом, в том же отсеке, проживает древняя старушка Анна Ивановна, и вотее балкон прилегает впритык к нашему, вернее, к одному из наших, потому что послетого, как Катюша объединила две квартиры в одну, у нас целых три балкона. АннуИвановну я великолепно знаю, ее кот, роскошный перс по кличке Леша, регулярнопреодолевает крошечное расстояние между балконами и рвется в гости к Клаусу иСемирамиде. Мы впускаем Лешу, угощаем его печенкой, а потом кричим АннеИвановне и передаем ей кота через перила. Ехать на первый этаж, идти в другойподъезд и подниматься в квартиру старушки нам просто не хочется. Намного прощесунуть кота через пропасть, тем более, что он не боится высоты.

Я медленно пошла домой. Интересно, бывают улюдей одинаковые глюки? Потому что если нет, то придется признать, что кенгурусуществует на самом деле.

Вечер пролетел, как обычно, в домашниххлопотах. Сначала я погладила Кирюшкины рубашки и Лизины юбочки, затемпокормила всех ужином, потом помыла посуду, выслушала школьные новости и зашилабрюки, которые Володя разорвал о гвоздь, торчащий у него на работе из стула.Посетовав на милицейскую бедность, не позволяющую обзавестись хорошими креслами,майор пошел домой. Я же легла в спальне на диван и тихонечко включиладиктофон. Послушаю еще раз разговор с Зюкой, может, что дельное придет вголову…

Но никаких новых мыслей у меня не появилось.

И когда прозвучали последние слова и я ужехотела выключить диктофон, вдруг из динамика раздался тяжелый вздох и тихоепощелкивание, потом усталый, какой-то стертый голос Зюки:

– Алло, ты меня слышишь?

Я замерла. Редакторша понятия не имела о том,что в забытом пакете работает диктофон, и не успела я выйти за дверь, как Зинакинулась звонить.

– Алло, слышишь? – нервно повторилаИванова. – Она приходила сюда, она все знает про гостиницу, Зудинарассказала.

Повисло молчание. Потом Зюка взвизгнула:

– Ты понимаешь, какие у нее мысли? Онадумает, что я отравила Жанку. Бред! Говорит, будто я решила расправиться сшантажисткой. Леня, помоги!

Снова воцарилась тишина, прерываемая толькотяжелым дыханием взволнованной женщины. Наконец Зина каким-то тусклым,совершенно безжизненным голосом ответила:

– Слушай, я знаю, что тебе известнаправда. Ну вспомни, кто из тебя, мента неотесанного, директора галереи сделал.Ведь Шишкина от Ван Гога не отличал! Кто тебя в люди вывел… Я и только я!Долг платежом красен, Ленечка…

В повисшей тишине раздались странныебулькающие звуки – Зюка надрывно плакала.

– Знаю, – всхлипывала она, – явсе знаю про твою патологическую жадность. Надеешься с убийцы барыши поиметь,шантажировать собрался! Но мне известно, что ты на всех досье собрал, ментяра!И ты точно, абсолютно точно в курсе, кто убил Жанку! Спаси меня Леня, а я…

Раздался щелчок, в диктофоне кончилась пленка.Я осталась сидеть на диване. Леня – это Дубовский, и Зюкапредполагает, что ему известно имя убийцы. Как поступить?