Но я не послушалась и, выйдя из машины возленашей станции метро, набрала 02. Настроение у меня было ужасное. Боясьразрыдаться, я зашла в магазин «Маяк», купила в кафетерии бутерброд сосетриной, стаканчик сока и пристроилась у высокого одноногого столика. Рядомлакомились пирожками две девчонки, явно прогуливающие школу. Внезапно одназахихикала и ткнула пальцем в сторону стены.

– Глянь, Тань, прикол!

Я проследила за ее рукой и увидела небольшойплакат. На нем была изображена цапля, стоящая в болоте. В клюве онадержала ярко-зеленую лягушку. Голова несчастной исчезла внутри цапли, задниелапки повисли, но передние крепко-крепко сжимали шею противной птицы. Лягушкадаже в такой, казалось, абсолютно безысходной ситуации не собираласьпревращаться во вкусный обед, она душила своего врага, сражалась за жизнь допоследней минуты и, кажется, преуспела. На «лице» цапли застыло изумленноевыражение, глаза выкатились из орбит. Было понятно, что через секунду онаразожмет клюв… Над живописной сценкой виднелась надпись по-английски: «Nevergive up».

– Девочки, не знаете, как это перевести?

– Знаем, – с набитым ртомпробормотали прогульщицы. – Никогда не сдавайся!

Я почувствовала, как от затылка побежалагорячая волна. А ведь верно, никогда не следует, сложив лапки, покорятьсяобстоятельствам! Я разом проглотила остаток бутерброда и сказала:

– Спасибо, девочки, только школупрогуливать все равно не надо.

– А мы не прогуливаем, – спокойнопояснила та, что выглядела постарше.

– Что же в кафетерии сидите?

– У нас в школе бомба! – радостносообщила другая. – Приехала милиция с собакой, и всех по домам отправили.

Судя по счастливым лицам, недавняя угроза ихздоровью и жизни не испортила им настроение.

Дома я первым делом позвонила в «Морскую».

– Да, – радостно ответил директор.

Ишь, какой веселый, небось тоже химичит сденьгами и обманывает хозяев.

– Петр? Это Евлампия Романова,журналистка из «Отдыха».

– Помню вас прекрасно.

– Скажите, Ада Марковна до которого часана работе?

– Она уехала.

– Куда? – завопила я, не ожидавшаяподобного поворота событий.

– Ада Марковна всегда берет в апрелеотпуск, – пояснил Петр, – у нее давление высокое, жара ейпротивопоказана, вот и ездит к морю в несезон.

– Место знаете? – спросила я, полнаярешимости проследовать за бывшей директрисой куда угодно. Хоть в Крым, хоть наКавказ.

– Тунис, – преспокойненько ответилмужик, – там сейчас сказочно: воздух двадцать пять градусов, море такое жеи клубники завались.

Я ошалело посмотрела на трубку. Нет, в Африкумне пока не надо.

Примерно два часа я металась по квартире,пытаясь переделать все накопившиеся домашние дела. Гора неглаженого бельяподпирала потолок, куча грязных простыней вываливалась из бачка, по угламклубилась пыль, а в холодильнике лежали лишь котлеты «Богатырские»… Правда,помойное ведро было доверху забито упаковками из-под готовой еды – лоточкиот «Крошки-картошки», пакеты от «Русских блинов» и фольга от курицы-гриль.Очевидно, отчаявшись увидеть меня у плиты, дети решили проблему питанияпо-своему. Хорошо еще, что собаки и кошки получают готовый корм!

Убрав квартиру и запихнув в стиральную машинувсе, что можно, я поставила на огонь кастрюлю с супом. Руки машинально чистиликартошку, мысли метались, как ошпаренные кошки. Что делать? Ждать две недели,пока Ада вернется назад? Вдруг в голову пришло решение. Радостно зашвырнувкартошку в кастрюлю, я засмеялась. Боже, как просто, ну почему раньше несообразила!

На этот раз в журнале трубку сняла сама Зюка.

– Слушаю, – жеманно протянулаона, – вся внимание.

– Зинка, – прохрипела я, –слышь, Зинка, платить пора, бабки кончились, плохо мне, ломает!

– Приходи вечером, как всегда, –коротко бросила Зюка.

– Куда? – сипела я.

– Господи, – вздохнуларедакторша, – последние мозги потеряла! Домой ко мне, в восемь, только неопаздывай, ждать не стану, в полдевятого уйду, поняла, наркота вонючая!

– Ага, – бормотала я, – вдвадцать часов, как штык.

– Чтоб ты сдохла, – мило пожелалаЗюка и отсоединилась.

Я с удвоенной энергией забегала по комнатам.Работа так и кипела в руках. Пришедшие из школы дети были удивлены. Сев застол, Кирюшка спросил:

– Чего это ты суп сварила?

– Время нашлось, – коротко ответилая и велела: – Наливайте сами, пока белье повешу.

Лиза с готовностью схватила поварешку.Я побежала в ванную, но была остановлена криком:

– Что это?

Пришлось вернуться назад.

– Нет, ты глянь, – девочкавозмущенно сунула мне под нос тарелку.

Я уставилась на горку сваренных картофельныхочистков. Кирюшка тем временем быстро открыл помойное ведро и, тыча пальцем влежащие там очищенные клубни, изрек:

– Лампудель, ты ошиблась. Картошечкуследовало положить в борщ, а шкурки сюда.

Я в изумлении помешала суп. Надо же, язадумалась и перепутала, может, и впрямь купить каких-нибудь капель?

Узнать домашний адрес Зюки оказалось прощенекуда. Позвонив в редакцию по другому номеру, я мило прочирикала:

– Это секретариат журнала «Векискусства»?

– Да, – ласково ответил женскийголос.

– Вас беспокоит личный секретарь ЗурабаЦеретели.

– Слушаю, – стала совсем сладкойневидимая собеседница.

– Господин Церетели собирает журналистовна презентацию новой скульптуры, он хочет послать приглашение госпоже Ивановой,но только на домашний адрес. К сожалению, в редакциях даже именные билетычасто попадают в другие руки.

– Пожалуйста, пишите, – моментальнокупилась секретарша. – Рубашечный проезд, два.