Перед церемонией состоялось знаменательное событие: жениху во взятом напрокат смокинге и невесте в традиционном белом платье разрешили полчаса побыть наедине. Тогда они увиделись впервые.

Ширли Бьянки переехала в штат Вашингтон, чтобы быть ближе к своему новому мужу. Позднее с женщиной побеседовала журналистка Диана Олбрайт, но интервью касалось не Бьянки, а ее первой любви – покойного серийного убийцы Теда Банди, казненного в штате Флорида. Банди дал подробные признательные показания по многим из убийств, в которых его обвиняли, но для Ширли это не имело значения.

– Они убили его, невинного человека, – заявила она журналистке. – Те, кто с ним так поступил, недостойны называться христианами. – И Ширли добавила: – Я и сейчас была бы с ним, если бы его не сожгли на электрическом стуле.

Вот только она не упомянула, что с Банди, в отличие от Бьянки, она ни разу не общалась; все попытки связаться с ним были отклонены то ли пенитенциарной системой штата Флорида, то ли самим Банди.

Попадались среди любительниц арестантов и религиозные идеалистки, например те, кто полагал преступника излечившимся, если он толковал о Боге сообразно их верованиям.

– Он признался мне, что «говорил иными языками»[10], – рассказывала одна экзальтированная дама из Аризоны.

Эта привлекательная и образованная женщина, специалист по работе с клиентами, знавала тяжелые времена. Ее сестра, страдавшая душевным расстройством, совершила убийство. Сама она изменила мужу, после чего пустилась во все тяжкие. Растеряв все ориентиры, несчастная женщина обратилась к религии и благодаря всесторонней поддержке пятидесятнической церкви начала новую жизнь.

– Там никого не волнует, кто ты и что совершил. Пусть мир тебя не прощает, а Бог простит. Павел был поражен слепотой на пути в Дамаск[11], а потом из рьяного гонителя ранних христиан превратился с Божьей помощью в основателя церкви и распространителя Христова учения.

Общение с заключенными являлось частью просветительской деятельности, которую церковь вела в тюрьмах. Строго говоря, этот арестант не был серийным убийцей. За выходные, устроив ряд ограблений, он расправился с несколькими очевидцами, которых нельзя было оставлять в живых. Вопрос о его невиновности даже не ставился: на суде они с сообщником взяли ответственность на себя. Их приговорили к смертной казни, хотя оставался шанс на ее замену пожизненным заключением без возможности условно-досрочного освобождения.

Женщина завязала дружбу с преступником, который потянулся к миссионерам-пятидесятникам. Вспышка насилия была краткой, мотивы убийцы ясны. Душевная болезнь исключалась, мужчина в высшей степени четко обозначил свою позицию. Не считали его и мошенником – в отличие от обитателя той же тюрьмы для смертников, который, как будет рассказано ниже, вместе со своей сестрой, находившейся на воле, организовал целый бизнес.

Пока адвокат этого афериста занимался подачей апелляций, сам он проводил время в трудах, которые, по их с сестрой задумке, должны были рассматриваться как «благое дело» и одновременно коммерческое предприятие. И никакого нарушения тюремных правил.

В качестве «благого дела» выступали аудиозаписи обращений к детям с целью удержать их от криминального пути. Заключенный вещал из собственной камеры, иногда меря шагами крошечное помещение, где находился почти круглыми сутками, и описывая обстановку (койка, раковина, унитаз без сиденья и т. д.). Порой он рассказывал о тюремных буднях: о пище, которой здесь кормили, о вынужденном безделье, об одиночестве и боли. Он уговаривал ребят слушаться маму, избегать наркотиков, табака и алкоголя. Периодически его сестра за стенами тюрьмы записывала голоса детей, которые обещали вести себя хорошо, а потом вставляла их в записи. Звучали эти обращения не особенно убедительно.

Кроме того, выпускались записи, посвященные супружеским отношениям. Сиделец рассуждал о способах стать примерным мужем или женой. Советовал, как улучшить секс, чтобы спасти брак или укрепить связь между мужчиной и женщиной. По-видимому, эти сведения он черпал из редких бесед с другими заключенными, пользуясь их «коллективной мудростью».

Третий тип записей носил сугубо порнографический характер. Они распространялись «только в развлекательных целях» и предназначались исключительно для взрослых.

Очевидно, сестра рассылала этот товар почтой или реализовывала через всевозможные торговые точки. Неизвестно, как продвигался ее бизнес и какой план она придумала на тот случай, если смертный приговор приведут в исполнение.

Заключенный, попавший под крыло церкви, всецело презирал подобные аферы. Он стремился к честной жизни, пока его не угораздило ступить на скользкий путь, приведший к грабежам и убийствам. Он внимательно изучал все религиозные трактаты, которые ему посылали, и в конце концов тоже начал записывать обращения. В них содержались ответы на вопросы членов церкви. Он рассказывал о том, как проводит дни в молитвах и чтении Библии. Однако в беседах с теми, кто не принадлежал к церкви, он признавался, что далек от того, каким его видят пятидесятники.

В конце концов у этого человека обнаружилась последняя стадия рака. Он знал, что умрет в тюрьме, и хотел только одного: перевода в камеру менее строгого режима, к обычным заключенным, где больше льгот и можно чаще бывать на воздухе. Испытывая чувство вины перед пятидесятниками, он попытался аккуратно объяснить, что они видят его в ложном свете. По его словам, при необходимости он снова пошел бы на убийство. Поблагодарив церковь за заботу, он признался, что чуда исцеления все-таки не произошло.

Однако в глазах женщины, которая с ним переписывалась, его признание имело прямо противоположное значение. Не может нераскаявшийся убийца говорить с такой искренностью. Ей казалось, что Господь тронул его сердце, перевернул всю жизнь и благословил тем душевным покоем, которым он наслаждался в свои последние дни.

Невозможно сказать, кто из них был прав. Подлинный духовный переворот в тюрьме встретишь нечасто; большинство арестантов лишь притворяются такими, какими их хотят видеть те, кто пытается им помочь. Разумеется, есть и раскаявшиеся грешники. В высшей степени уважаемые миссионерские организации Чака Колсона[12] – абсолютное тому доказательство. И возможно, женщины, которые протянули руку дружбы заключенным, заслуживают звания «избранных сосудов Божьих».

В то же время между многими женщинами, которые используют веру или религиозные приманки, «помогая» серийным убийцам, прослеживается определенное сходство. Часто они состоят в группах, практикующих экзальтированное отправление обрядов: пение, стихийные танцы, страстные восхваления и «говорение на иных языках», например на языке ангелов, который зачастую внезапно начинает переводить другая прихожанка, которой тоже коснулся Бог. Это и физическое, и эмоциональное переживание.