видавшего виды корейца своим шиком. Вышколенная прислуга ловила любые желания иностранного гостя. На завтрак нам подавали столько еды, что Чой искренне полагал, что нам компанию должны составить еще человек 20. Вековой лес, сад, индивидуальный бассейн, тренажерный зал. Вечером, освободившись от многочисленных дел, на виллу приехал лично Суркис, но не для встречи с нами (она была согласована и назначена на утро следующего дня), а просто поплавать в бассейне и позаниматься на тренажерах. В его распоряжении находился личный тренер, и Григорий Михайлович согласно индивидуальному графику тренировок приводил свою фигуру в порядок. Я прогуливался по парку в одиночестве, пока наш гость отдыхал, забрел в зал и застал Суркиса за интенсивной тренировкой. Григорий Михайлович, обтирая полотенцем пот, выполнял указания тренера. Завидев меня, Суркис приветливо улыбнулся, и личный охранник Суркиса наконец прекратил пристально меня рассматривать. «Как отдыхается, Володя»? «Григорий Михайлович, я и не знал, что Вы на дачу приехали»! «Да заскочил вот на часок. Сейчас быстренько в баню, и надо ехать на важную встречу. Как видишь, слежу за своим имиджем. Медведчук рекомендовал, считает, что не имею я право не следить за своим внешним видом. Виктор Владимирович сам постоянно тренируется, и уже сбросил вес. Вот, — Суркис показал на тренера, — порекомендовал мне специалиста». Виктор Медведчук, с которым я согласовывал все детали контракта, являлся в тот момент председателем Социал-Демократической Партии Украины и баллотировался на пост спикера Верховной Рады. Григорий Михайлович был явно в хорошем настроении. Позже я вышел проводить его представительский эскорт.

Утром следующего дня Григорий Михайлович в светло-кремовом костюме встречал нас у себя в офисе на стадионе «Динамо». На предложение корейской стороны доплатить к уже выплаченному полмиллиону за аренду еще 350 тысяч долларов и приобрести все права по трансферу Скаченко Суркис сделал контрпредложение на 1 миллион. Однако Суркис не настаивал на выплате всей суммы наличными. Он готов был рассмотреть и вопрос с поставкой электронного оборудования для стадиона «Динамо», или же автомобилями в зачет указанной суммы. За спиной Григория Михайловича стоял многопрофильный концерн «Славутич» с режимом наибольшего благоприятствования, предоставленным с личной подачи Президента Кравчука, и Суркис был заинтересован в развитии отношений с компанией «LG» по самому широкому спектру вопросов. Поэтому наши переговоры невольно затягивались, ведь г-н Чой был еще известен и тем, что занимался рекламой крупнейших корейских концернов в странах СНГ. В ходе переговоров Суркис формулировал свои предложения очень четко, и намека на двусмысленность в логике его размышлений и высказываний не было никакой.

Нас постоянно прерывали звонки правительственной связи, и секретари Суркиса то и дело сообщали ему, что звонят то от Пустовойтенко, то от Кравчука. Тем не менее, это не мешало Григорию Михайловичу последовательно доводить до меня всю кучу его предложений, а я, пользуясь невольными паузами в переговорах, доводил до Чоя на приемлемом для корейца английском языке общий смысл идей Суркиса. Григорий Михайлович спешил к обеду встречать большую делегацию Немецкого футбольного союза, прилетающую в Киев на матч сборной Германии со сборной Украины. Поэтому, прощаясь с нами у дверей своего просторного кабинета, Суркис еще раз повторил для меня как наказ: «Владимир Николаевич, пусть думают насчет 1 миллиона, мы не спешим. Да и то, решать будем только после того, как Скаченко в ноябре вернется в Киев, и Лобановский, просмотрев его на тренировках, откажется от него. Всё, вас в аэропорт проводят должным образом». Суркис пожал нам руки и поспешил к своей машине. Настроение у Чоя было плохое — то ли оттого, что предложение Суркиса было для «LG» неприемлемым, то ли оттого, что всю ночь играл в казино в центре Киева и умудрился проиграть 4 тысячи долларов…

В июле я снова вылетел в Сеул, поскольку окончательно вступил в силу крупный контракт «LG» с полузащитником московского «Локомотива» Олегом Елышевым, и мне нужно было оформлять на месте все необходимые документы на перечисление денег в Москву. Там, в офисе компании «LG» я и узнал о том, что юристы корейской компании начали судебную тяжбу через ФИФА по поводу признания за собой всех трансферных прав на Сергея Скаченко. Я не знал, по каким причинам они это делали, и насколько это вообще соответствует правде, но на всякий случай позвонил из Сеула Суркису и сообщил ему в общих словах о намерениях корейских юристов. Григорий Михайлович успокоил меня, заверив, что у него хорошие связи с ФИФА, а в высочайшей квалификации киевских юристов он не сомневается.

Однако 5 сентября 1997 года в ФК «Динамо» Киев было направлено решение Комитета ФИФА по Статусу Игроков от 01.09.97. о том, что все права по трансферу футболиста Скаченко переходят от ФК «Динамо» Киев корейскому клубу «LG Читас». Руководство «Динамо» было обескуражено данным решением. Всё это звучало как злая шутка ФИФА. На запрос украинского клуба, почему ФИФА не информировала «Динамо» Киев заранее о тяжбе корейцев по делу Скаченко, Международная Федерация Футбола сообщила украинцам своим письмом от 16.09.97., что неоднократно информировало об этом «Динамо», и есть подтверждающие данные, что извещение ФИФА направлено и получено в Киеве заблаговременно. А, собственно, почему ФИФА приняла такое странное решение?!

Трансферный контракт на Сергея Скаченко, подписанный 19 марта 1996 года, хоть и не содержал слово «арендный», но четко предусматривал срок трансфера в два года с указанием, что игрок направляется на сезоны 1996 и 1997 гг. в Корею. Однако, в трансферном сертификате, присланном украинской федерацией в Корею, не было упоминаний о «специальном соглашении», как это надлежит делать в таких случаях. То есть, в бланке сертификата в соответствующей графе обязательно должна быть пометка установленного образца. А в сертификате, присланном Федерацией Футбола Украины, стоял пропуск, что явилось грубой ошибкой украинской федерации. «Совинтерспорт», естественно, не мог проконтролировать правильность заполнения сертификата г-ном Банниковым, так как Сертификат направляется обязательно факсом от одной Национальной Федерации в адрес другой и не подлежит разглашению третьим сторонам. Это было одной из причин, почему ФИФА была на стороне корейцев. Но ведь и ФИФА также могла расценить это как обычный просчет при оформлении документов! Другой причиной была сумма контракта. ФИФА посчитала, что 500 тысяч долларов — слишком большая сумма для Южной Кореи, чтобы считать её арендной. Этот просчет был явно на совести ФИФА, и его можно было бы оспорить.

Однако была третья, и самая главная причина, которая вызвала отклонение апелляции, поданной «Динамо» Киев в декабре 1997 г. в Марселе на исполкоме ФИФА в присутствии доктора Жоао Авеланжа. Исполком ФИФА заметил «с крайним удивлением», что данный контракт