по возвращению трансфера Шмарова (руководство воронежского клуба также обратилось с просьбой помочь в переговорах с «Дрэгонсом»). Корейцы хотели получить по трансферу не менее 150 тысяч, а Шмаров должен был бы, если он человек честный и порядочный, вернуть хотя бы половину своих подъемных, которые он получил за подписание двухлетнего контракта.

«Совинтерспорт» вел эту волокитную работу, бесконечно уторговывая сумму трансфера, график платежей и текст трансферного контракта между «Факелом» и «Дрэгонсом», согласуя всё с РФС. Работали, конечно, бесплатно, поскольку дело было грязным и непочтенным. Нашу главную задачу мы видели в том, чтобы после всей этой истории у корейцев всё же сохранилось устоявшееся хорошее мнение о русских людях. Единственное, что нам не нравилось, так это то, что корейцы строили свою переговорную позицию, призывая к порядочности самого Шмарова. Они не вспоминали о том, что мы загодя, еще до намерения Шмарова поехать в Корею неоднократно тактично намекали руководству «Дрэгонс» на моральную нечистоплотность футболиста, советовали корейцам в личном контракте Шмарова предусмотреть санкции и штрафы. Но все наши благие пожелания не нашли должного понимания у доверчивых корейцев (а, может, просто корейцы не знали о знаменитом изречении Огарева, что «бессовестность — есть главная черта наших сограждан»).. В конце концов «Факел» смог заплатить только 100 тысяч, и то по частям, а что касалось Шмаровских подъемных, то руководство клуба «Факел» только посмеялось, и президент клуба сообщил мне, что Шмаров якобы все деньги потратил на приобретение своей новой квартиры в Москве. Поначалу президент «Дрэгонс» посчитал, что лучше отказаться от ста тысяч и наказать Шмарова, лишив его через ФИФА пожизненно права выступать в профессиональном футболе. Но «Совинтерспорт» убедил корейцев, что лучше получить хоть какую-то компенсацию и забыть всю историю как страшный сон. С тех пор все корейские клубы ввели практику выплаты подъемных всем без исключения легионерам не сразу, а с разбивкой, согласно графику…

Что касается Кузнецова, то клуб «Дрэгонз» не винил его ни в чем — более того, сменив незадачливого тренера на нового, президент «Дрэгонз» вскоре вызвал к себе Женю и сообщил, что новый тренер предъявляет к составу команды более повышенные требования и, по его мнению, Кузнецов в его команде «не потянет». Женю поблагодарили от имени руководства клуба за его вклад в команду и джентльменское поведение. Жене даже заплатили все деньги до конца года и отдали права на трансфер самому футболисту бесплатно, чтобы он смог беспрепятственно устроить свою футбольную карьеру. Кузнецов тут же вернулся в свою любимую Швецию к жене и детям и с учетом своей хорошей физической формы подписал контракт с клубом высшего дивизиона «Эстер». Олимпийский чемпион Сеула до сих пор благодарен судьбе в лице корейского клуба за благоприятный поворот в коловращении его спортивной жизни.

Пусть читатель извинит меня за вынужденное отступление, но вернемся к делам Скаченко. В начале мая 1997 года я находился в командировке в Сеуле, занимаясь контрактом Олега Елышева из московского «Локомотива» с корейским «LG». В это же время на смотринах в сарычевской «Ильве» находился нападающий Андрей Федьков. В конце концов «Ильва» от него отказалась (будущее Андрея после этого, конечно, оказалось не столь «звездным» как у Гусина, но вполне достойным вхождения в российскую футбольную историю), и Федьков в ожидании самолета на Москву проживал вместе со мной и Олегом Елышевым в сеульской гостинице в одном номере. Неожиданно, в 3 часа ночи по местному времени раздался телефонный звонок.

— Владимир, ну наконец-то мы тебя нашли, — довольным голосом сказал Григорий Михайлович Суркис. — Тут такое дело, что там со Скаченко?

— Нормально. Скорее даже хорошо. А что случилось, — спросил я настороженно спросонья.

— Нам в «Динамо» нужно знать, как он играет. Прошла информация, что он в порядке.

— Это верно, Григорий Михайлович, он в хорошей форме, много забивает, к нему проявляют интерес разные корейские клубы.

— Лобановский спрашивает у меня, может стоит его вызвать в сборную?

— Хотите, вызывайте. Я думаю, корейцы не будут чинить препятствий. Хотя, Григорий Михайлович, «LG» хочет с согласия футболиста, передать его до конца сезона в субаренду «Дрэгонз», где Сергею будут больше платить.

— Да пусть переходит, лишь бы форму не терял.

— Там, форму не потеряешь, уверяю Вас. Там тренер с футболистов три шкуры снимает. Другое дело, сам Сергей заявил в корейской прессе, что у него давно истек срок Договора с Вашим клубом, и скоро он станет свободным агентом, и тогда сам будет сам решать свою судьбу.

— Пусть он говорит, что хочет. Он, видно, забыл, что, уезжая от нас полтора года назад, подписал одну бумагу. Мы ему напомним, если у него память плохая, ты тоже Сергею об этом скажи.

— В том-то и дело, Григорий Михайлович, что я не хотел бы сюда влезать. У «Совинтерспорта» договор с киевским «Динамо», а со Скаченко у нас. По Вашему же требованию, никаких договоров и взаимных обязательств нет. Он знает, что я работаю на Ваши интересы, и не хочет со мной делится своими мыслями и соображениями на будущее.

— Хорошо, мы сами его вразумим. Что еще нового, я слышал, что у Коновалова бесконечные травмы?

— Совершенно верно, но его клуб надеется, что скоро он заиграет как надо. А новость такая, что клуб «LG» хочет выкупить у Вас все права на Скаченко. Как Вы к этому относитесь?

— Пусть предлагают хорошие деньги и забирают. Но сначала посоветуюсь с Лобановским, может он ему будет нужен? Хотя у нас сейчас есть, кому играть…

— Тогда они хотят прислать к Вам в Киев своего представителя для переговоров.

— Пусть приезжают с тобой, мы его встретим. Ты предупреди нас заранее. Лучше, если они не приедут, а просто предложат хорошие деньги, и подпишем бумаги…

Наш разговор затянулся и я, не желая того, окончательно разбудил Елышева и Федькова, которые по очереди ходили в туалет и стучали дверью холодильника…

4 июня 1997 года полномочный представитель «LG», агент ФИФА, господин Чой и я прибыли в Киев с намерением согласовать сумму, необходимую для приобретения у ФК «Динамо» Киев всех прав по трансферу Сергея Скаченко. Григорий Суркис своим указанием предоставил в наше распоряжение клубный «Мерседес» на весь период нашего пребывания в столице Украины и оказал должное внимание корейскому гостю. Григорий Михайлович даже побеспокоился, чтобы г-н Чой не ютился по столичным гостиницам, и предоставил ему клубную виллу, предназначенную для приема высоких гостей. Вилла располагалась на заповедной парковой территории бывшего ЦК Компартии Украины с тройным кольцом охраны. Огромный двухэтажный особняк, в котором мы вдвоем жили с г-ном Чоем, поражал