Зато после его ухода стало весело. В двенадцатом часу ночи,когда Мила наконец развесила белье и наелась жареной курицы, в дверь застучали.Стучали так мощно, будто пришли с карательной функцией. Мила, уставшая запоследние дни чего бы то ни было бояться, все равно испугалась. Каково же былоее изумление, когда по ту сторону двери обнаружилась пьяная в сосискуГулливерша Лариса.

— Я пр-шла ск-зать, — сообщила она, качаясь,словно корабельная мачта во время шторма, — что Орехов снова меня обм-нул!У него два увлечения одн-временно: я и Леночка!

— А я-то тут при чем? — рассердилась Мила и дажеголос повысила, потому что считала это безобразием: успокаивать пьяных любовницпочти бывшего мужа.

— П-сти меня! — попросила Лариса, и из ее глазпотекли обильные слезы.

— Пусти или прости?

— И прости и пусти, — выговорила та, перешагиваячерез порог и отталкивая Милу к стене широким жестом.

Муха, не любившая пьяных, тихонько зарычала.

— Собачка! — радостно воскликнула Лариса и, присевна корточки, позвала:

— Цып-цып-цып!

— Боже мой, разувайся и входи, — сказаланедовольная Мила. — И не дразни овчарку, а то она откусит тебе язык.

Лариса, впрочем, этому не поверила и, встав на четвереньки,взяла Муху за уши и поцеловала в нос.

— Какая ты славная!

Муха возмущенно фыркнула.

— Лариса, это ведь не Трезор! — возмутиласьМила. — Пойдем на кухню, я тебя кофе напою. Самое то, что тебе сейчаснадо.

— Орехов, п-длец, сегодня с ней, — снова заплакалаЛариса, очутившись на табуретке у окна. — Мне он, конечно, сказал, что унего дела, новое производство… Знаю я это производство! Интересно, чем он всвоем сарае на самом деле з-нимается?

— Он перерабатывает куриный помет, — сообщилаМила. — Куры гадят, а он наживается.

— Так ты в Горелово меня за этим п-тащила? —икнув, спросила Лариса. — Я ж не дура, поняла, что у тебя собственныеинтересы… Кстати, ты там чего-нибудь н-шла?

— Того, что искала, нет, — честно ответила Мила,искренне надеясь, что Лариса не имеет никакого отношения к покушениям на нее.

— А чего ты искала? — Лариса отхлебнула полкружкикофе зараз и обожгла язык.

— Таблетки или порошок, — коротко ответила Мила идобавила:

— Что-нибудь нетипичное. Может быть, даже удивительное.

Лариса высунула язык, немножко подышала, страшнозаинтересовав Муху своим поведением, потом неожиданно сообщила:

— Недавно в здании, где находится офис фирмы тв-гомужа, проводились антитеррористические учения. — Слово«антитеррористические» она выговаривала минут пять. — Завыла сирена, всехпостроили и начали выводить. А я там в приёмной журнал ч-тала. Так ВолодяМешков сразу заметался да и спрашивает Орехова: куда девать те две коробки, закоторыми мне, мол, поручили надзирать? А Орехов отвечает: «С собой возьми. Ивообще, раз клиенты задерживают выплаты, отвези их к себе на дачу. Толькопоставь в хорошее место, чтобы ничего не отсырело». М-шков коробки сталвыносить, так там что-то гремело… пластмассово. Как пузырьки с витаминами.

— А что за коробки-то? — спросила Мила как бымежду прочим, не желая показывать, что она невероятно заинтересоваласьсообщением.

— Такие две хорошенькие короб-чки, обмотанныекрест-накрест желтой липучей лентой.

«Если сейчас спросить, где находится дача Володи Мешкова,Лариса, пожалуй, заложит меня Орехову, — подумала Мила. — Но какинтересно! Может быть, в тех двух коробках и находится „невидимка“? Впрочем,даже если это так, я все равно не понимаю, за что меня хотят убить. Надонаконец раскрутить это темное дело».

Пока Лариса наливалась кофе, Милу просто распирало отнетерпения. Ее бы воля, она тотчас бы отправилась на дачу шофера Володи и, нина секунду не задумываясь, взломала бы ее. В конце концов, что ей могутсделать? Она доведена до отчаяния!

— Послушай, а ты в курсе, какое у Мешкова отчество?

— Иванович! — заплетающимся языком сообщилаЛариса. — А тебе зачем?

Мила не стала говорить, зачем ей. Хотя в голове ее родилсяпростой до примитивности план, который должен был безошибочно привести ее надачу шофера Володи.

Лариса тем временем, вместо того, чтобы взбодриться от кофе,раскисла окончательно.

— Я п-звонила Илье, — захлюпала она, — аЛенка трубку схватила. Я слышу, тот на нее шипит: «Зачем ты к телефонуподходишь, не надо тебе этого делать!», а она только хохочет. Как мне т-перьжить?!

— Господи, да просто выцарапай ей глаза! —посоветовала Мила. — Ты вон какая здоровая! Справишься с ней одной левой.Поезжай к Орехову и выкинь ее на улицу. С лестницы спусти! Мне ли тебя учить,деточка! Ты такая красивая, длинноногая, Леночка Егорова — просто драная кошкапо сравнению с тобой.

— Д-маешь?

— Думаю, — кивнула Мила, а про себя удивилась: «УОрехова что, кризис среднего возраста? Зачем ему одновременно две женщины? Притаких-то рабочих нагрузках?»

Лариса между тем собралась ехать к Орехову домой, выбрасыватьЛеночку на улицу. Мила не стала ее задерживать. Чего доброго, такнезаметно-незаметно, вотрется в доверие, станет подругой…

Закрыв дверь за воинственно настроенной Ларисой, Милапереоделась в пижаму и сняла с полки книгу. В этот момент снова позвонили вдверь. Часы говорили, что на улице ночь, об этом же свидетельствовала темнотаза окном. Муха повела себя нетипично. Она принялась лаять и скакать, словноглотнула веселящего газа. Когда Мила помедлила возле двери, она приняласьвертеться волчком и скрести передними лапами дерматин.

Только заглянув в глазок, Мила поняла, что случилось. Налестничной площадке приплясывал от нетерпения Гаврик, который прибежал за своейсобакой прямо с чемоданом. «Ну, вот, — подумала Мила. — Я сноваостаюсь одна в четырех стенах!» Впрочем, наверху коротал одинокую ночь БорисГлубоков. Интересно, как бедная Ася все это терпит? Да… Нелегко быть женойчеловека, у которого доход выше, чем у рядовых граждан. Состоятельные мужчиныза благосостояние требуют от жен так много! И понимания, и всепрощения, и, и,и…

Когда Мила засыпала с книжкой на животе и приглушеннымсветом, ей повсюду мерещились наставленные на нее электронные глаза, которые,возможно, приладили где-нибудь в укромных местах люди следователя Вихрова. СамВихров не подавал о себе никаких вестей, но Мила почему-то была уверена, что онвсе равно держит руку на пульсе событий.

Мила не знала, есть ли у Володи Мешкова определитель номера,поэтому позвонить ему решила из телефона-автомата. Было шесть тридцать утра.Мила стояла возле магазина под колпаком телефона-автомата и держала в рукестарую семейную записную книжку. Позади нее зевал за рулем шофер, которыйсогласился везти ее туда, куда она скажет.