Самри встретил его предрассветной суетой. Мелкие лавочки открывались, из пекарен пахло свежеиспечённым хлебом, в горнах кузниц разгорался огонь, уличные торговцы спешили к своим лоткам на рынке, таща на себе тяжёлые тюки с товарами. Андрей вошёл в город через ворота, стараясь не привлекать внимания, но на него всё равно оглядывались, Драконы кивали, приветствуя, люди рассматривали с интересом. Конечно, странная для этих мест одежда привлекала внимание, а может, то, что он шёл в рубашке, брюках и летних туфлях. Хотя нет, Драконы, которых он привёл с собой, тоже не отличались наличием верхней одежды. Кажется, у отца была куртка, нужно было взять её.

Андрей вошёл в готический собор, осматриваясь по сторонам. В длинном коридоре с высокими сводами вдоль стен горели свечи на обустроенных алтарях. Своеобразная стена памяти. Андрей не стал задерживаться и изучать алтари, он искал Гохуса, этой ночью он всё же принял решение.

Андрей прошёл по коридору и толкнул дверь, которая вела в главный зал. Огромная зала была заставлена скамьями, у дальней стены был воздвигнут небольшой подиум из чёрного камня с большим троном в центре. Андрей поднялся по ступенькам к трону и стал заглядывать в нишу, спрятанную за ним, прикрытую тёмным полотном ткани. В нише обнаружилась дверь, которая тут же открылась, и из неё вышел Гохус. Андрей сделал несколько шагов назад.

Гохус лучезарно улыбнулся ему. Только Андрея эта улыбка не подкупила и не ввела в заблуждение, он внимательно разглядывал старика и всё больше убеждался в своих подозрениях.

— Как ты думаешь, что я с тобой сделаю? Завязывай с этим маскарадом, — он обвёл рукой облик Гохуса.

Тот прищурился, глядя на него, достал трубку, прошёл к трону и сел на него, вальяжно закинув ногу на ногу, он чувствовал себя хозяином положения. Андрей с презрением проследил за ним взглядом, старик закурил.

— Ничего ты мне не сделаешь. Я не враг тебе, — проговорил Гохус на чистом русском. — И это не маскарад, это мой истинный облик, как и облик Дракона. Воронин был маскарадом. Ничего сложного, пара-тройка преобразований и, вуаля, новое тело.

— Что ты такое?

— То же, что и ты, у нас мало отличий. Садись, разговор будет долгий.

— Я не собираюсь тебя слушать.

— Нет, ты меня выслушаешь, потому что твой пытливый ум уже построил сотни теорий, и ты хочешь знать, какая из них верная, — усмехнулся Гохус. — Дай мне шанс, обещаю, что не разочарую.

Андрей засунул руку в карман и вынул пачку сигарет и зажигалку.

— У тебя есть время, пока я курю, — отчеканил он, закуривая.

— Хм, — Гохус перевёл взгляд на короткую сигарету. — Ладно, как-нибудь научу тебя курить трубку.

— Теряешь время, — поторопил его Андрей.

— Когда я начну, ты вряд ли сможешь меня остановить, пока не дослушаешь, — он лукаво улыбнулся и начал свой рассказ. — Всё довольно банально, жажда власти и признания ослепляет многих. В моём мире, откуда я переселил Драконов на Аркс и на Землю, я был учёным, как и мой друг, с которым мы прошли огонь, воду, и медные трубы. Открытие конвертера душ стало прорывом в нашей работе. Какой успех! Мы затмили даже наш триумф после открытия гена, который отличает Драконов от людей, и возможности искусственного создания Драконов путём интеграции гена в тело человека. С конвертером было сложно, потому что нельзя переместить душу из живого тела в другое живое тело. Зато получилось поймать живую душу и вернуть обратно в тело. Ты, возможно, не знаешь, но душа остаётся возле своего тела от трёх до пяти дней, что облегчало нашу задачу. Таким образом, мы смогли продлить жизнь после реанимации тела, даже если человек был мёртв уже несколько дней, тогда это решило проблему смертности среди людей. Драконы живут долго, но они не бессмертны. А мы стремились к бессмертию, хотели превзойти Драконов. Мы на это надеялись. Первый удачный эксперимент мы провели на коте моего друга Энифа. Мерзавец был мёртв пару дней, Эниф даже успел закопать его в своём саду под дубом. В тот день в нашей больнице умер один старый скряга, и мы решили не оживлять его, а поймать его душу и переместить в другое тело. Подходящих тел не было, поэтому мы решили, что тело кота будет в самый раз, к тому же мы не ожидали, что эксперимент будет удачным. Кот ожил с некоторыми оговорками. Он не дышал, его сердце не билось, никакая реанимация не помогала, но он двигался, подавал голос. Мы наблюдали за ним, кот вёл себя, как обычный кот, не подавая признаков того, что в нём обитала человеческая душа. Его мёртвое тело использовало энергию души, чтобы функционировать. Понаблюдать долго за котом не вышло, с Энифом случился несчастный случай, и мне пришлось в срочном порядке использовать конвертер, чтобы поймать его душу и вернуть в тело. Рискованно, но он же не кот, к тому же ещё не успел окоченеть, реанимация представлялась возможной. Я его реанимировал и вернул душу на место. Поначалу всё было хорошо, он соображал так же, как и перед смертью, а может быть, даже лучше, у него были все воспоминания, он говорил, двигался, но примерно через пару дней я понял, что мой друг не ест, не спит, не дышит и тихонько разлагается. А ещё, что он использует конвертер, чтобы поймать души в морге и использовать их энергию для поддержания тела, пытаясь остановить разложение и улучшить свои умственные способности.

Андрей потушил окурок об один из подсвечников, используя выемку для свечи как пепельницу, достал вторую сигарету и снова закурил.

— Как оказалось, энергии одной души для человеческого тела мало, три-четыре поддерживали оптимальную мозговую активность и двигательные функции. Так мы прожили пару лет, пока с орбиты не сошёл спутник и не упал на планету, уничтожив большую часть мегаполиса и унеся с собой много жизней. Когда все разгребали последствия катастрофы, Эниф собирал души. Ты ведь знаешь, если Дракон умирает в своей драконьей ипостаси, он не обращается обратно. Эниф использовал это: первые мёртвые Драконы появились спустя пару дней после катастрофы. Мёртвые Драконы шли за ним, как за первым мертвецом, признавая своим вожаком, напрочь утратив человеческий разум. Я пытался поговорить с ним, выяснить его мотивы. Он хотел бессмертия, ну или пытался меня в этом убедить. Наше изобретение оказалось злом, а не благом. Разложение можно было замедлить, но не остановить полностью, то есть, если не поддерживать нужный уровень энергии душ в мёртвом теле — смерть. Эниф не хотел смерти, тогда он