Золотой диск расплавят в тигельной печи. Ее уже разожгли, Джеррик. А затем из расплавленного металла начеканят золотых монет и пришлют тебе, чтобы ты смог заплатить за свои будущие похороны.

— Crucible furnace! Тигельная печь! — со страхом пробормотал Джеррик. — Неужели ты, Фергюс, способен на такое варварство?

— Поэтому тебе придется принять мое условие, — сухо сказал Фергюс. — Обмен состоится на горе Хай-Марка. Я приду туда с золотым диском, ты — с моим внуком и его любимой девушкой. И никого кроме нас не должно быть, иначе сделка отменяется.

— Но в этом случае я буду один против троих, — сказал Джеррик. — Я возьму с собой Филиппа.

— Хорошо, — подумав, ответил Фергюс. — Но предупреждаю, когда ты откроешь врата и уйдешь в страну богов, я отправлю Филиппа обратно в темницу, откуда он не выйдет до конца своих дней. Его преступления превысили всякую меру.

— А если он не захочет? — усмехнулся Джеррик.

— Тогда он умрет, — просто ответил Фергюс.

— Пусть будет так, — кивнул Джеррик. — В конце концов, какое мне дело до рарога? Это ваши с ним личные счеты.

— Это будет справедливый суд, — возразил Фергюс. — Auferte malum ех vobis. Исторгните зло из среды вашей. Я исполню завет наших предков.

Джеррик зевнул.

— Vita brevis est. Жизнь коротка, — сказал он. — А я пока еще не бессмертен. Не трать моего времени понапрасну рассказами о предках, Фергюс. Когда мы встретимся на горе Хай-Марка?

— Ровно через сутки. И не вздумай посылать за мной своих ищеек, Джеррик. Мне потребуется время, чтобы уйти от них. Я могу опоздать на гору Хай-Марка. А это не в наших с тобой интересах, не так ли?

— Не в твоих — это точно, — огрызнулся Джеррик. — Не забывай, что каждая минута, проведенная твоим внуком в заточении, кажется ему вечностью.

Джеррик любил пускать подобные парфянские стрелы, наслаждаясь бессильным гневом своих жертв. Правая рука Фергюса, в которой он обычно держал трость, непроизвольно сжалась в кулак. Но он сдержался и с презрением ответил:

— Не забывай и ты, Джеррик, что каждая минута, которую мой внук проведет в заточении, угрожает твоему будущему бессмертию. Ты можешь умереть совершенно внезапно.

Джеррик побледнел от злобы. Но промолчал, провожая Фергюса глазами. И только когда тот вышел, кобольд дал волю своей ярости. Он разломал все стулья, которые были в концеренф-зале. Но даже после этого не почувствовал себя удовлетворенным.

За вспышкой ярости пришла апатия. Джеррик чувствовал себя смертельно усталым, он хотел спать. Но сон по-прежнему пугал его. И даже сильнее, чем прежде. Джеррик был всего в одном шаге от бессмертия и не хотел рисковать. Ведь он мог умереть, не проснувшись. Эта мысль была тем самым камнем преткновения, о который спотыкался его сон. На языке древних духов это звучало даже красиво. Lapis offensionis. Но Джеррику эти слова казались чудовищными.

Глава 7

За оградой резиденции главы Совета XIII Фергюса дожидался бронированный Mercedes-Benz. Это была настоящая крепость на колесах длиной более шести метров, которую не могли пробить пули и осколки гранат. Автомобиль был оснащен бронированным топливным баком и шинами, позволяющими продолжать движение, даже когда их прострелили. Кроме этого, он имел на вооружении два крупнокалиберных пулемета, которые были способны уничтожать не только боевые машины пехоты и бронетранспортеры, но и вертолеты. В вечернем сумраке автомобиль был похож на чудом выжившего гигантского звероящера, который забрел на эту тихую улочку в поисках жертвы и затаился в засаде. В нем дожидались Фергюса два водителя и четыре стрелка-снайпера, каждый из которых стоил в бою целого взвода. Все они были эльфами.

Фергюс не стал говорить Джеррику о том, что если он не выйдет из его резиденции, то бронированный Mercedes-Benz протаранит ограду и будет поливать дом пулеметным огнем, пока не подоспеет сотня эльфов, затаившаяся неподалеку. Это был бы отчаянный штурм, но из-за своей неожиданности он имел все шансы на успех. Фергюс предусмотрел этот вариант развития событий, как последний аргумент. И был рад, что им не пришлось воспользоваться.

Фергюс сел в автомобиль и сказал водителю:

— Джакоб, поколеси по Берлину. Посмотрим, не вырос ли у нас хвост.

Автомобиль почти беззвучно тронулся и сразу же развил предельную для города скорость. Гигант с такой легкостью вписывался в повороты, что ему мог бы позавидовать крошечный одноместный немецкий Brütsch Mopetta. Водитель был прирожденным асом. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что за ними никто не едет. Да это было бы и невозможно, учитывая стиль его вождения.

— За нами никто не едет, повелитель Фергюс, — сообщил Джакоб с улыбкой. — Если хвост и был, то отпал, как у ящерицы.

Фергюс приказал одному из эльфов:

— Майкл, сообщи командиру боевой группы, что они могут уходить от резиденции Джеррика. Да не забудь поблагодарить их от моего имени за мужество и верность долгу.

После этого он снова обратился к Джакобу.

— Сколько нам понадобится времени на то, чтобы доехать до Берна?

— Если это увеселительная прогулка, то часов девять, — ответил, подумав, Джакоб. — А если нет, то будем в Берне часа через четыре, максимум пять.

Фергюс удовлетворенно кивнул.

— Докажи, что твои слова не расходятся с делом.

Фергюс еще не успел договорить, а автомобиль уже мчался по направлению к Берну, словно интуитивно выбирая кратчайший путь. Казалось, что его колеса даже не касаются дороги, а бесшумно работающий двигатель только усиливал это впечатление.

Эльф устало закрыл глаза. Но он не спал, а размышлял. Ему было над чем подумать. Их с Джерриком договор мог в самом недалеком будущем изменить мир, в котором жили, испокон веков враждуя между собой, духи природы и люди.

Три часа пролетели, как одно мгновение, и это в очередной раз доказало, что время относительно. Если оно замедляется при увеличении скорости, то при интенсивной мозговой деятельности многократно ускоряется. Фергюс не успел решить, надо ли ему посвящать своих союзников, Афанасия и трех восточных духов, в подробности встречи с Джерриком, как уже показалась окраина Берна. Но Фергюс не огорчился. Он предпочитал действовать в одиночку и хранить тайну, пока это было возможно.

Фергюс редко посещал Берн, бывший фактической столицей Швейцарии, а, возможно, всего финансового мира планеты. Ему было по душе название этого маленького городка, произошедшее от слова «bren», что на языке кельтов означало «гора». Или, по другой версии, от «brenа», которое переводилось как «расщелина». В любом случае, от него пахло древним кельтским духом. Но Фергюсу не нравилось, что местные жители разбили в самом центре города парк и поселили в нем медведей, ставших живыми геральдическими символами Берна. Эльф ненавидел,