Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Он же:
– Знаете, как мы назвали книгу о вакууме? «Для чего – ничего». Это – название! Это – находка! А теперь говорят: «Напишите о Красной Армии».
Всякая книга должна быть событием, если она не событие – она брак. Перегрузка при недогрузке ума и воображения. Мы не ищем, теряем. Было много колодцев, мы их зарыли, заменили одним водопроводом.
Он же:
– Из будуара в гроб, конечно, неохота.
* * *
Надо было кому-то помочь. Самуил Яковлевич колебался, но потом сделал всё, что надо. Некто: «А почему он так долго не решался?»
Тамара Григорьевна[149]: «У него стеклянный пищевод. Видно то, что у других обычно не видно».
* * *
От писателя что требуется? Александр Сергеевич давно сформулировал. Первое – чувства добрые пробуждать. Лирой. Второе – прославлять свободу. И третье – призывать милость к падшим. Три пункта. И всё.
* * *
– Как ты себя чувствуешь?
– Как дикобраз, проглотивший ежа.
* * *
Нам уже под 70, нам не под силу бороться за правду. Был один, боролся, так ему было 33 года. В 33 года оно легче.
* * *
Проблема шиворота.
* * *
Красивый маленький рот на толстой гнусной харе.
* * *
– Ты нервная?
– Я эмоциональная.
* * *
Из рассказов Паустовского:
Одесса, 6 утра. К Паустовскому, только что сошедшему с поезда, подходит старуха в митенках и бусах:
– Извините, конечно, зря я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но скажите – ваша фамилия, случайно, не Файнштейн?
* * *
Тэффи:
– Я в последнее время совсем одурела от лекарств и работать не могу. Дилемма: погибать в полном уме от спазм или жить идиоткой с лекарствами. Я дерзновенно и радостно выбрала второе.
А я – первое.
* * *
Она же: «Все мои сверстники умирают, а я всё чего-то живу. Словно сижу на приеме у дантиста. Он вызывает пациентов, явно путая очередь, а мне неловко сказать и сижу, усталая и злая!»
* * *
Она же: «Мы очень старые, облезлые, вставные зубы отваливаются, пятки выворачиваются, слова путаются, головы трясутся – у кого утвердительно, у кого отрицательно, глаза злющие и потухшие, щеки провалились, а животы вздулись!»
* * *
О Ремизове: выходя из дому, вешал на никогда не запиравшихся дверях бумажку с надписью:
– Выхожу один я на дорогу.
* * *
«В самый тискучий тиск и последний загон – много о ту пору мудровал человек над человеком – когда, кажется, ну ничего не подскрести, всё использовано, и завалящего не может быть, – я видел – подают!» [Ремизов]
А я видела: не подают.
* * *
В церкви, на отпевании его жены, кто-то подошел к нему и сказал, как приговор, одно слово:
– Несчастный!
«И я глубоко затаил в себе это слово, как Раскольников свое «убивец». [Ремизов]
* * *
Он же: слово – живое существо, а не побрякушка и свинцовый типографский набор.
* * *
Надо терпеть. С этого начинается день. Терпеть со стиснутыми зубами. Меня надо распружинить, так я закручен. А своими недугами я погружаюсь в темное рабство… [Ремизов]
* * *
Меня всегда мучило забвение. Воскрешающая сила памяти. – Бердяев.
* * *
– К какой политической партии вы принадлежите?
– Поэт.
* * *
Утонул, потоп в беде.
* * *
Куда идет Коля, когда он выходит из себя?
* * *
Человечество не придумало ничего лучшего, чем десять заповедей.
* * *
Провалился сквозь асфальт, прожег пятками…
* * *
«Бог ждет от человека дерзновенного творческого опыта. (Это я нечаянно написала: опыта, у него – ответа.) Но этим налагается на человека безмерно бо́льшая ответственность и тяжесть, чем обычное требование победы над грехами. Предельное дерзновение в том, что от человека зависит не только человеческая судьба, но и божественная судьба». [Бердяев]
Вот это мысль!!!
* * *
– Чем вы заняты?
– Интриги, адюльтеры, и притом чужие.
* * *
– Я люблю таких людей, как Софья Петровна[150]. Не очень умны, но трогательно доверчивы…
– Да, но почему-то они всегда бегут за колесницей победителя…
* * *
– А почему я должен этим заниматься? (И это говорит журналист.)
* * *
Канарейка, на которую повесили инвентарный номер, перестала петь.
* * *
Какую чушь, какой условный безжизненный вздор пишут журналисты по сравнению с тем, что знает хлебнувший горя человек.
* * *
– Алешенька, сегодня у тебя день рождения, можешь просить, что хочешь. Я всё исполню. Хочешь, пойдем в кино. Хочешь, покатаемся на машине. Хочешь, куплю тебе любую игрушку в «Детском мире».
Алеша:
– А теперь расскажи мне еще какую-нибудь сказку.
* * *
3 мая 63 г.
Есть такие слова: Ялта. Гурзуф. Мисхор. От них пышет солнечным жаром, морем, густым запахом магнолий. Моя магнолия распустилась. А я загадала на это.
* * *
26.06.64
Распустилась, а на другой день стала черной. Как уголь: сгорела.
* * *
– Ничто не проходит без следа.
– Кроме жизни.
* * *
И вместо человека – имя, фамилия…
* * *
Длинный взгляд. Длинно поглядела.
* * *
Маленькая Нора:
– Танцы бывают вот какие: топные, кружевные, крыльные (показывает).
* * *
– И вот лежат, лежат эти письма. До востребования. И никто их не спрашивает. Не востребует.
_______
Что в этом разговоре его касалось? Что его задело? Что не давало покоя? И мучило, как зубная боль. «Жизнь до востребования». Невостребованная жизнь.