Катулл[156], будучи обманутым своей возлюбленной, как кость бросил бессмертие своему сопернику… Когда в 1916 году у нашего швейцара Никифора умерла жена, мой отец надел креп на рукав и пошел к нему… Он не поручал этого своей секретарше…

Кстати, я вспомнил одну вещь. Однажды, это было под Ленинградом, кажется, в Репине, старик Эйзенштейн сказал мне: знаете, Коля, должен сказать вам одну любопытную вещь. Я окончательно понял: кино – самое массовое из искусств. Я хотел бы, Коля, чтобы вы вдумались в мои слова.

Я вдумался. И я понял одну очень любопытную вещь…

Да, удивительная, разительная вещь… Кино, действительно, тут уже совершенно не может быть спору, самое массовое из искусств. Не спорьте, Фрида: самое!

Удивительная все-таки штука, давайте наконец подумаем, Фрида, для чего служит пища, которую мы поглощаем: а) она питает стенки желудка, б) попадает в вены, в капилляры, и наконец…

Простите, я сделаю логический прыжок… Так, возвращаясь к тому, что я хотел сказать… простите, я перескочу… Я хотел сказать, что вы назвали свой роман[157] довольно нахально…[158] Счастье, которое вы нарисовали – вполне умозрительно… Боже, как робко вы прошлись по целой куче вещей… Вы, в сущности, человек неталантливый… Простите. Я перескочу. Однажды Миша Шнейдер сказал мне одну любопытную вещь… Он сказал… В нашем кругу происходит одна любопытная вещь: у нас не жены, а переходящие кубки… Простите, я сделаю логический прыжок… Видите, Фрида, вы человек несомненно одаренный… Но если бы я писал на тему «Семейного счастья» настоящий роман, я женил бы Репина на Тане, Лешу на Марине, а Зимарева на Саше…[159]

* * *

Попутчик:

– Женился я рано – и вот, начал по бабам бегать. Даже в другой город уехал и вроде бы про жену забыл. Ан, нет. Прошло пятнадцать лет, и я вернулся к ней. И сейчас мы очень хорошо живем.

– А жена, пока вас не было?..

– А что она, не человек, что ли?

* * *

В парикмахерской – клиенту:

– Вы на него внимания не обращайте, это мой муж.

* * *

Манекены с нездоровым цветом лица.

* * *

Строгая чистая комната, в которой нет места ни котенку, ни ребенку.

* * *

Загадка четырехлетнего Сережи:

– Что такое: было – и нет… (сон)

* * *

Больница. Дежурю у Веры Максимовны. На соседней кровати плачет парализованная старуха. Около нее дочка лет 35-ти:

– Ну, чего ты плачешь? Хочешь на другую койку? Думаешь, лучше тебе от этого будет? Только хуже. Температуру нагонишь. Всё выдумываешь чего-то. Ну тебя, в самом-то деле. Не всё тебе равно, где лежать? Кто это виноват, что тебе плохо? Не понесу я тебя. Что это я тебя понесу, я тебя грохну на пол. Этого ты добиваешься? Тебе всё не слава Богу. Еще плачет… Тоже мне… Хоть плачь, хоть кричи – лучшего-то не выплачешь. То ей, видите ли, не так. То ей, видите ли, тёмно. Чего бы тогда-то думала? Как маленькая, прямо я не знаю. Да замолчи ты, Христа ради. Ой, ей-богу, ну что такое…

* * *

Пустые, остановившиеся глаза.

Измученные губы.

* * *

Истошная мысль.

* * *

Вода. Паводок. Сын. Пасынок. Дочерица (не доченька, а дочерица, девица), падчерица. Между обедом и ужином был паужин – неполный ужин.

* * *

Маршак:

– Я не люблю, когда всё ясно. Я люблю, когда остается загадка. Пушкин оставил много загадок. И Леонардо оставил неразгаданную улыбку: думайте, мол, гадайте…

* * *

– Правда, что я тебе не родимый?

– И что ты говоришь? Вот ты болел, я с тобой столько возилась. Стала бы я с чужим столько возиться. (Успокоился, больше не спрашивал.)

* * *

Старая еврейка, нараспев:

– В какое трудное время мы попали жить…

* * *

Недоволен эпохой? Охай!

* * *

Спившимся надрывным голосом:

– Граждане! Я только что из тюрьмы! Через три дня иду в психическую больницу! Подайте! Спасибо, девушка! Спасибо, мамаша! Спасибо, граждане, добрые люди!

Тем же спившимся голосом на весь вагон:

– Самое дорогое на свете, это мамочка! Некоторые говорят, что жена! Неверно! Мать сама куска не съест, а ребенку отдаст. А жена сожрет, а про тебя не подумает!

Чуть погодя:

– И врагу не пожелаю получить шизофрению! Стать дурачком! Прощайте, граждане!

* * *

– Здоровье мое больное.

* * *

О грядущем не ведать, не ведать, не ведать. О прошедшем забыть и сегодня проспать; не любить, не читать; не грешить; не обедать; не учить и не спорить; не думать; не ждать. – И.М. [Дьяконов][160].

* * *

Лицо, рябое от слез.

* * *

Высокий, прозрачный, холодный день. Голубая лыжня.

* * *

Голая пуля. Грохочущий ливень.

* * *

Кто это знает, кто это знает, об чем думает человек, когда он жизни себя решает? Вот повесился наш сосед. Ты спросишь – почему? Вот слушай. И пойми, если можешь.

У соседа у нашего, у Николая, жена и пятеро детей, а шестой уже отделился и живет в Векшине. Николай с женой жил не больно хорошо, однако, видишь, шестерых ребят прижил.

И вот заболела у Николая мать. А он, хоть и сам скоро дед, свою мать любил очень. Она у него в 26 лет вдовой осталась. Молодая, красивая, а замуж не вышла, чтобы сына отчим не обидел. Молодая, веселая, ее мужики вот как любили, но она всем – от ворот поворот. У меня, мол, сын, я про него думаю. И Николай это ценил.