Глава 52

После того как Конни осмотрели в больнице, ее отвезли домой. В «Четыре паруса» она приехала рано утром. Там ее уже ждали Крот, зажженный камин и кровать с чистым бельем. Мужчина покормил Террора, и тот почти не обратил на нее внимания: теперь он был верен Кроту, новому поставщику еды. Проснувшись на следующее утро, Конни поняла: воспоминания о том, что произошло в «Блэквотер», не потускнели, а, наоборот, стали еще ярче. Во сне она постоянно падала; за ночь она просыпалась не меньше шести раз. А пробудившись, постоянно проживала заново тот момент, когда Колдер пытался столкнуть ее в Темзу. Какими бы ужасными эти сны ни были, по большей части им удавалось вытеснять те, в которых жилистое тело Ллойда придавливало ее к земле. Кое-что еще постоянно всплывало у нее перед глазами, то, о чем она никому не рассказывала, даже Кроту: лицо Колдера, когда Рэймонд наступил ему на руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Крот. Ночью он спал на банкетке в баре – судя по всему, вместе с Террором.

– Мне бы не помешало болеутоляющее для плеча. Едва могу им двигать… – Конни села за барную стойку, и Крот поставил перед ней чашку кофе.

– Сейчас принесу, – сказал он и исчез в ванной.

Террор запрыгнул на стойку и сел, с любопытством глядя на Конни, словно что-то в ней изменилось. Девушка почесала его под подбородком. Ей было приятно, что кот замурчал и встал, чтобы потереться о ее руку.

– Ты все еще мой большой плохой мальчик, да?

– Пытаюсь им быть, – произнес Крот, появляясь из ванной. – А, ты говоришь с котом…

– Не смеши меня, мне больно смеяться.

– Ну вот, – Крот поставил стакан воды и болеутоляющее рядом с ее чашкой кофе.

– Ночью я кое-что вспомнила, – девушка сделала паузу, чтобы проглотить таблетку. – Когда я вчера выходила из дома Марш с чертежами, то чуть не наткнулась на какого-то парня, пересекающего улицу. Это был тот ублюдок из паба, Ллойд. Он показался мне знакомым.

– Надеюсь, никогда не столкнусь с этой скотиной, – сказал Крот. – Иначе у него будет сломан не только зуб.

– Должно быть, он последовал за мной к дому Рэймонда. Боже, какой глупой я была, – девушка не особо задумывалась о том, почему в «ящике с костями», как называл ту комнату Рэймонд, объявился Колдер. В тот момент она просто почувствовала облегчение. – Он, наверное, и есть Проныра, как думаешь? Ллойд, я имею в виду?

– Спроси своего детектива. Кстати, когда тебе нужно пойти для дачи показаний?

– В двенадцать. Потом я подумываю съездить к Гарри, сказать ему…

Впрочем, Конни не знала, что говорить Гарри. Что она смотрела убийце Эда в глаза, видела, как тот падает навстречу верной смерти, и ничего не сделала, чтобы помочь ему? Конни раздирали противоречия: с одной стороны, она была рада, что Колдер погиб и ей никогда больше не придется видеть его лицо, с другой стороны, он должен был ответить за содеянное. Отчасти ей казалось, что он отделался слишком легко, но ничего уже было не изменить. Черт возьми, она все еще не позвонила Бонаро! Одному только богу известно, какое приветствие ее ждет после того, как она не появилась вчера на работе с чертежами Хелен Лайнхен.

– Послушай, позвони боссу и со всем разберись, – проговорил Крот, словно читая ее мысли. – Как только ты расскажешь о случившемся, он все поймет, я уверен.

– Да, ты прав.

Конни взяла телефон и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Она набрала номер Бонаро. Когда тот ответил, она сделала глубокий вдох.

– Ричард, мне жаль насчет вчерашнего, я могу все объяснить…

Она подробно рассказала ему о событиях последних нескольких дней и почувствовала удовлетворение оттого, что смогла шокировать его, – хотя он всего лишь злился, что она не позвонила ему и не сообщила, все ли в порядке.

– Все хорошо? – поинтересовался Крот, когда она вернулась к бару.

– Да, я прощена, но его поездку перенесли. Он уедет через две недели.

Как она со всем разберется за эти две недели? Бонаро организовал встречу на этой неделе с попечителями хранилища в Уимблдоне; перенести ее было нельзя, поэтому он предложил несколько дней потратить на то, чтобы обсудить все финансовые вопросы и другие вещи, о которых ей нужно будет знать, когда он уедет. Конни же в последнюю очередь хотелось этим заниматься.

– Знаешь, возможно, это пойдет тебе на пользу, – сказал Крот. – Поможет отвлечься.

– Например, от похорон.

– Ну да. Иди сюда, – произнес Крот, заключая ее в свои объятия. – Мы попрощаемся с Эдом как следует, обещаю. – От того, что он обнимал ее, Конни почувствовала себя лучше. – Эй, ты смотрела на время? Уже почти одиннадцать.

– Боже, мне лучше идти собираться, – ответила Конни, слезая с барного стула. – Пойду приму душ по-быстрому.

– Дай мне знать, если нужна какая-то помощь. Ну, знаешь, плечо и все такое, – подмигнул Крот.

– Спасибо, но думаю, я справлюсь сама.

Она направилась в ванную и минут десять стояла под горячей водой словно в трансе, позволяя каплям стекать по лицу и согревать плечи. Начало действовать болеутоляющее. Резкий стук в дверь вернул ее в реальность. Дверь слегка приоткрылась, и из щели появилась рука Крота с зажатым в ней телефоном – звонил старый «Нокиа», который она нашла в ящике. Крот и правда вел себя самым подобающим образом.

– Ответишь? – попросила она, выключая воду и заворачиваясь в полотенце. Она вытерла запотевшее зеркало тыльной стороной ладони и сквозь пар увидела синяки на лице. После горячего душа разболелась нога в том месте, где девушка порезала ее, когда Колдер тащил ее по снегу, и несмотря на то, что в тесной ванной было жарко, она поежилась, по рукам пробежали мурашки.

Конни открыла дверь ванной, выпустив облако пара в паб. Увидев лицо Крота, она поняла, что что-то не так.

– Что случилось? – спросила она.

– Гарри. У него был удар. Его отвезли в больницу.

– Черт, – пробормотала Конни. – Кто звонил?

– Твой красавчик-коп.

– Кто сказал, что он красавчик? – Конни почувствовала, как краснеет. – Точно не я.

– Тебе и не нужно было. Мне вообще нет до этого дела, – он улыбнулся.

– Конечно, тебе нет дела. Как и мне. Мне кажется, меня сейчас вообще ничего не волнует.

– Ох, Конс, иди сюда, – Крот подошел и обнял ее. – Конечно, мне есть до этого дело. Просто не даю тебе расслабиться, вот и все.

– Ну, тогда нас таких уже двое, –