Сварог всего лишь надавил пальцами. Есть такие точки на теле,потревожь которые – и вспыхивает боль, кажущаяся несколько мгновений вообщеневыносимой, а после переходящая в долгое и малоприятное нытье. Что-то сроднинытью пульпитного зуба, только ноет не десна и корни, а, скажем, вся леваяполовина тела.

Мастер Ксави взвизгнул от боли, визг перешел в стон – но нев признания.

– Значит, не желаем сознаваться. Ну сам напросился.Покедова…

Сварог вдавил ствол шаура в грудь корчащегося от болиостровитянина. Нажми спуск, и зубцы серебряной звездочки располовинят сердце.

И вот тут уж сознаваться пожелали:

– Мы брали у них кровь. – Мастер Ксави пыталсяотодвинуться от оружия, да вот беда: спинка кресла мешала. – Есть способ…Через кровь. Я не знаю, как объяснить. Вы не поймете…

Детектор вранья не показал.

– Значит, кровью вязали. – В общем, главное Сварогузнал. – Ладно, замнем пока. Поехали дальше. С каких именно пор я стал ваммешать?

– Когда вы все вышли в океан. Конечно, я понимаю, чтовы давно используете ваши способности, но происходящее на суше мы неконтролируем. Нет, не то что мы не можем… – островитянин испугался, чтоусомнятся в могуществе их расы, и торопливо пояснил: – …просто это потребовалобы слишком большого отвлечения ресурсов.

– Ну хорошо, допустим, вы, – Сварог хищноусмехнулся, – уговорили бы меня работать на вас. И что бы вы мне поручили?

– Должен был решить Совет.

«Врет, ой врет! Опять соскользнул на кривую дорожку лжи».Граф Гэйр потер висок дулом шаура.

– Я тут что-то начинаю про вас соображать, блуждающиевы мои. И хрена с два ваш Совет мудрейших передумал бы меня уничтожать, когда бне отыскалась этому веская причина. И ты мне ее назовешь, эту причину.Правильно я понимаю?

И еще разок, на этот раз в челюсть рукоятью метателязвездочек, чтобы смачно клацнули зубы, чтоб из прикушенной губы потекла юшка. Аэтот мастер Ксави еще и заплакал. Ну, не зарыдал, но глаза увлажнились. М-да,аристократишка поплыл еще быстрее, чем предполагал граф Гэйр.

И господин в белом заговорил. Да и чего там, спрашивается,уже запираться! Единожды отступив от запретов, уже нет большого смысла держатьнеприступную оборону, наказание все равно получишь то же самое. А чем дальше влес, тем толще партизаны – чем больше говоришь, тем все легче даются новыеслова, тем свободнее льется признание.

– Граматар всплыл. Граматар всплывает раз в тысячулет, – островитянин говорил и слизывал с прокушенной губы кровь. – Итолько два месяца Граматар первозданен и открыт. Понимаете? Он поднимается содна и поднимает вместе с собой дух океана, понимаете? Это еще не суша, но уже ине часть океанского дна. Подводная земля забыла, как быть сушей, понимаете?Забыла воздух, забыла человека. И пока она полностью не превратилось в сушу ине закрыла доступ к тайнам, можно… возможно то, что возможно всего лишь одинраз в тысячу лет. Необычная композиция атмосферы Граматара сохраняется оченьнедолго. Отсчет начался, потому что материк уже всплыл. Уже поднимаютсявысаженные нами деревья. Уже начинают осваивать землю выпущенные нами звери. Допоры до времени нет на новой земле людей с Атара…

«Вот оно что, ядрена муха! – подумал Сварог. – Ая-то гадал, откуда берутся на всплывающих континентах звери, птицы и леса.Оказывается, граждане островитяне высаживают. Мичуринцы, так их в воду и подводу! Ну понятно, люди им нужны как материал для опытов, а также для пополненияштата наложниц и слуг. Поэтому кое в чем и помочь могут. Однако, думается, нетолько этим объясняется их забота о материковой жизни. Экспериментируют,вейсманисты-морганисты, опыты ставят, науку двигают. Да и всю планету онивоспринимают не иначе, как полигон для экспериментов. Вероятно, высшая цель уних имеется, ради которой они и бьются. Типа нашего коммунизма…»

– Сейчас начался уникальный короткий период, к которомуу нас… имеется свой, определенный интерес, – продолжал сознаваться мастерКсави. – Я уже сказал, что наши поручения на материках выполняют тагорты.Нам нужен был тагорт на Период Нестабильности. Со способностями, превышающимиобыкновенные человеческие. Мы пришли к выводу, что ваши способности позволятвам справиться…

Сварог не стал задавать глупый вопрос «чего ж сами в пеклоне лезете?». Потому что дело вполне обычное и до одури знакомое: зачем лезтьсамим, когда можно послать другого. Сварог задал другой вопрос:

– Раз потребовался кто-то «со способностями превышающими»,то прежние тагорты, выходит, не справлялись?

– Да, – подумав, с неохотой признал Ксави.

– Погибали?

– Нет… просто возвращались ни с чем.

Неправду сказал, дорогой товарищ. Скрыл, получается,печальную статистику… Наверное, понимание отразилось на лице Сварога, потомучто Ксави заговорил быстро и сбивчиво:

– Я правду говорю: они в самом деле возвращались, невсе, конечно, но возвращались. Ни с чем. Но… это были уже не люди. Я до концавсего не знаю, правда, это под большим секретом, но ходят разные слухи… Жуткие,невероятные. Там, на Граматаре, что-то есть, что-то такое… нечеловеческое… Николдуны, ни специально подготовленные бойцы не могли пробиться к… объекту,который мы ищем… Это… Это невероятно – никогда еще такого не случалось, чтобымы не смогли… не сумели справиться и выполнить наш долг. Но там, там… я правдамало знаю.

Помолчали.

– И давно вы посылаете порученцев на всплывающиеГраматары? – спросил Сварог.

– Лично мне известно, что на последние два всплытияпосылали.

«Ого! Давненько они ведут островной образ жизни. И ненадоело?»

– Ты вот еще о чем забыл поведать, – напомнилСварог. – Допустим, тагорты успешно выполняют другие ваши поручения наматериках. А взамен? Что получают тагорты взамен? В живых-то вы их оставляете?

– Да, оставляем.

Не солгал.

– И все?

– Взамен они получают жизнь на островах.

– Ага… Погоди, а это не тагорт ли?

Сварог показал на слугу, лежавшего на полу и все еще неочухавшегося.

Неожиданно опять проснулась пульсация над левым ухом,пинг-понговский мячик весело застучал по голове. Сварог поморщился.

– Нет, это слуга, – сказал островитянин, никакихперемен в ауре Сварога почему-то не замечая. – Слуга – это слуга, женщина– это женщина. А есть тагорты. Тагорты не прислуживают, они работают.

– А, ну ясно. Начинаю потихоньку разбираться в вашихсложностях. Хотя и плевать мне на них с высокой колокольни… Давай-ка, дружок,лучше взвесим сложившуюся ситуацию. Она, друг мой, неоднозначна.

Сварог отошел от островитянина, сел в бывшее кресло мастераКсави. «Символично, не правда ли? Они не только поменялись ролями, но исиденьями». Молчал, сосредоточенно куря в свод ветвей над головой, раздумывал.Потом негромко заговорил: