А ведь на него давили влиятельные силы: Пентагон, ЦРУ, правые СМИ, бизнес, наконец. Консерваторы в его собственной партии и республиканцы открыто заявляли о его «неопытности и нерешительности». Говорили: о’кей, если он способен быть жестким, неплохо бы это доказать.

Внушали: это единственный и последний шанс вернуть Кубу в свободный мир.

Эмигранты грызли удила — рвались в бой. Держать их в лагерях было все труднее: о них все чаще писали СМИ, а соперничающие группировки в рядах части было сложно контролировать.

Сторонники силового решения настаивали: пора отправлять их на Кубу. Быстро и тайно.

Пока туда не прибыли советские реактивные самолеты, способные легко сбивать старые В-26.

Джека раздражало давление. Но отмахнуться от него он не мог. И уступил.

Тем более, что эксперты из разведки и Пентагона обещали ему, что немедленно после вторжения на острове начнется народное восстание. Они не понимали (или делали вид?), что это — опасная иллюзия. С первых минут новые кубинские власти хорошо поработали, чтобы парализовать волю своего народа к протесту.

Они решили проблему тремя средствами:

1) казнили или посадили самых энергичных противников, убрав вождей и запугав слабых;

2) изгнали или разрешили уехать тем, кто не хотел строить социализм, лишив оппозицию потенциального актива. В стране остались, в основном, сторонники власти и простые аполитичные люди, которыми, как известно, так легко манипулировать;

3) постоянно обрабатывали народ тотальной агитацией. Речи вождей, портреты, митинги, пение революционных песен и скандирование проклятий янки, девизы: «Родина или смерть!», «Учеба! Работа! Винтовка!» — все это, плюс радио, кино и газеты, сплачивало народ вокруг власти.

Что, ЦРУ не знало об этом? Или не умело анализировать ситуацию?

7

В книге «1036 дней президента Кеннеди» Анатолий Громыко цитирует Даллеса. Он сказал Кеннеди: «…я стоял здесь перед Эйзенхауэром и заявил, что уверен, что операция в Гватемале[165] закончится успешно…Перспективы этого плана еще лучше…». Цитирует Громыко и Биссела: «положение на Кубе созрело для восстания». А если план потерпит неудачу, десант уйдет в горы и начнет партизанскую войну, которую поддержит население. Никто не возражал.

Гражданские молчали, а «силовики» давили. Они играли свою игру.

Даллес, Биссел, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Лемнитцер[166] и другие «ястребы» имели огромный военный, управленческий и политический опыт. И хорошо понимали, что участие США в операции против Кубы в любом случае вызовет мощный международный резонанс: в случае успеха образ Кеннеди как умеренного будет размыт, что заставит отвернуться от него ряд лидеров «третьего мира» и американских либералов. И это «сдвинет» президента в сторону консерваторов. Ну а если десант разгромят — случится то же самое. Но репутация Джона получит такой удар, что он будет просто вынужден искать поддержки. У либералов он ее не найдет. А значит, ему придется опереться на правых. Что и требуется.

Очевидно, этого хотели те, кого беспокоила сама возможность изменения курса, с которой связывали приход Кеннеди? И план «Плутон» вполне мог быть частью интриги, имевшей целью сохранить прежние подходы, как минимум — во внешней политике.

Понимал это и Джек. Но рискнул. Надеясь спасти остров от тирании. То есть стать победителем. А их не судят.

8

План был утвержден 4 апреля. Высадку назначили на 17 апреля. В заливе Свиней.

Сначала В-26 нанесут удары по базам ВВС, портам, складам и электростанциям. Подполье устроит диверсии. Эмигранты высадятся и возьмут Гавану. Так выглядел сценарий.

9 апреля бригада двинулась на базу «Трамплин» в Пуэрто-Кабесас. 12 апреля Джек отрицал возможность участия в боях граждан США. Подпольщики подожгли крупнейший универмаг острова El Encanto. Власти усилили охрану важных объектов и приготовились к бою.

У Кубы было 24 боевых самолета. Пятнадцать В-26; шесть Хоукеров «Си Фьюри» (когда-то самых быстрых в британском флоте) и три реактивных Локхида Т-33 «Шутинг Стар» с ракетным вооружением. Ряд самолетов замаскировали, заменив муляжами.

15 апреля американские СМИ сообщили, что кубинские пилоты восстали, разбомбили свои базы и ушли в США. В Ки-Уэст и Майями приземлились два В-26 с эмблемами Кубы. Их пилоты сообщили, что ВВС у Кастро больше нет. Новость немедля растиражировала пресса. Поверили ей и руководители операции. Теперь они считали, что десант будет неуязвим с воздуха.

На самом деле информация оказалась ложной. Во-первых, удар нанесла авиация сил вторжения, а во-вторых, ВВС Кастро уничтожены не были. Они потеряли только три самолета.

Фидель немедленно призвал к отпору, а революцию на Кубе назвал социалистической.

9

Между тем противник приближался. 16 апреля в «точке Зулу» в 65 километрах от Кубы их принял эскорт американских кораблей. Неподалеку крейсировали авианосцы «Эссекс» и «Боксер».

В ту же ночь к кубинскому берегу подошел корабль «Плайя» с задачей завязать бой и отвлечь на себя внимание врага. Но берег хорошо охранялся, и «Плайя» задание не выполнила.

Около полуночи десантные суда «Блэгар» и «Барбара Джей», грузовые «Хьюстон», «Рио Эскондидо», «Карибе», «Атлантико» «Лейк Чарльз» с десантом, боезапасом и техникой подошли к острову. Началась высадка.

Но сторонники Кастро не спали. И вскоре десант засек патруль сил самообороны.

Справились с ним быстро, как и с подошедшим отрядом «милисианос»[167]. Но те все же сообщили координаты десанта. Власти немедленно ввели военное положение и призвали в армию 20 000 человек. Из Санта-Клары к месту высадки двинулись пехотный полк, орудия и танки.

А на рассвете в бой вступила кубинская авиация. Та самая — якобы уничтоженная. Это стало для повстанцев, ЦРУ, военных и Кеннеди крайне неприятным сюрпризом. Ударам подверглись позиции бригады и караван судов. Транспорты с частью людей, амуницией и оружием пошли на дно. Уцелевшие отступили. В этот момент парашютный отряд контрреволюционеров занял город Соплильяр, и бригада двинулась вперед.

Но вскоре ее остановила пехота, танки и шквальный артобстрел. К исходу дня силы Кастро выпустили по позициям противника около 2 тысяч 122-милимметровых снарядов (больше, чем в бригаде людей). И хотя десант не слишком страдал от обстрела, психологический эффект был велик: суда с боеприпасами затонули, и повстанцам просто нечем было отвечать на огонь.