Закрыв магазин и погрузив две доски для серфинга в машину Хейса, мы вдвоем отправляемся на отдаленный пляж. Это тот самый пляж, на который мы приехали в ту ночь, когда у нас наконец-то впервые случился секс. И сейчас он так же пуст, как и тогда.

Не сказать, чтобы с этим пляжем было что-то не так. Какое-то время именно сюда приходили все местные жители, когда туристы занимали основные. Но когда в один год после сильного шторма дно сдвинулось, волны заставили серфингистов лучше справляться с толпами народа.

К счастью для нас, этот пустой пляж — именно то, что мы ищем.

Мы переносим доски для серфинга прямо на песок и укладываем их так, чтобы Хейс мог натереть их воском. Тем временем я достаю из сумки полотенце и расстилаю его, чтобы было где присесть. Сняв футболку и шорты, я начинаю наносить солнцезащитный крем, когда понимаю, что Мали здесь нет, чтобы обработать мою спину.

— Детка? — Он поднимает глаза от доски при звуке моего голоса. — Не мог бы ты нанести это на мою спину?

Ухмыляясь, он подходит и берет у меня крем для загара. — Натереть тебя своими руками? Как я могу от этого отказаться?

При первом прикосновении к моей коже он холодит ее, но чем больше он втирает его, тем лучше я себя чувствую. Он начинает массировать мне спину, а его губы переходят на шею, целуя те места, которые, как он знает, у меня наиболее чувствительны.

— У тебя однонаправленный ум, — напоминаю я ему.

Он улыбается, перемещая руки на мой живот и притягивая меня к себе. — Ты уверена, что это плохо?

Нет, потому что это никогда не бывает плохо. Но я наслушалась от Мали достаточно ужасных историй о сексе на пляже. Песок попадает туда, куда не надо, и это не совсем то, чего хотелось бы.

Но Боже, как же заманчиво просто упасть на него, когда он вот так прикасается ко мне.

Заставив себя двигаться, я убираю его руки и встаю. — Пойдем поплаваем со мной.

Он издал нечто среднее между смехом и стоном, когда я начала спускаться к воде, но когда я обернулась, он все еще стоял там, где я его оставила.

— Ты идешь? — зову я.

Он заставляет себя подняться и ворчит под нос. — Надеюсь, что скоро.

— Я это слышала, — говорю я с усмешкой, и решительный взгляд его глаз говорит мне, что я должна бежать.

Хейс срывается с места и начинает преследовать меня, пока я бегу в воду, и я совершаю ошибку новичка, оглядываясь назад. Его руки обхватывают меня за талию, приподнимая, и я визжу. Вода холодит ноги, и, когда он подбрасывает меня в воздух, я готовлюсь к удару.

Если бы кто-нибудь увидел, как мы плещемся и играем друг с другом, он бы, наверное, подумал, что мы просто влюбленная парочка. Потому что, когда мы одни, нет причин думать иначе.

Он обнимает меня так, как это делает парень.

Целует меня так, как должен целовать парень.

И иногда я позволяю себе притвориться, что нет миллиона препятствий на пути к тому, чтобы мы стали этой парой.

Мы останавливаемся, чтобы перевести дух, когда Хейс ныряет под воду. Когда он всплывает, то двигает головой так, что его волосы откидываются в сторону, а вода брызгает с них. Это не должно выглядеть так сексуально, как выглядит, но когда он ухмыляется и подходит ко мне, мое сердце словно делает сальто.

— Привет, — говорит он, обнимая меня.

Я смотрю на него, не в силах удержаться от улыбки, даже если бы попыталась. — Привет.

Наклонившись, он накрывает мой рот своим — совершенно не осознавая, что делает со мной. Я приподнимаюсь на цыпочки и наслаждаюсь тем, как его руки лежат на моей спине, притягивая меня к себе как можно ближе.

— А в этой воде есть акулы? — спрашиваю я, внезапно вспомнив вопрос, который я задала ему на аэродроме.

Он хмыкает и оглядывается по сторонам. — Я так не думаю, нет. Только очень большие крабы.

Нет большего страха, чем нападение на мои ноги чего-то, чего я не могу увидеть. Вас когда-нибудь щипала одна из этих тварей? Мне приходилось, и это чертовски больно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я вскрикнула, подпрыгнула и обхватила ногами талию Хейса.

И только когда я чувствую, как его твердый член упирается в меня, я понимаю, что только что произошло.

— Я только что сыграла тебе на руку, не так ли?

Он усмехается. — Ты не единственная, кто может использовать уловки, чтобы получить желаемое.

Я знаю, о чем он говорит, — о той ночи в бильярдной, когда я заставила его думать, что понятия не имею, как играть в бильярд. Не буду врать, в тот вечер у меня были все намерения надрать ему задницу, но то, как все закончилось, было гораздо лучше. И я все равно заставила его прийти в себя.

Это был беспроигрышный вариант. Но я не уверена, что мне нравится, когда мою собственную тактику используют против меня.

— Ты злой, — говорю я ему.

Он усмехается, проводя своими губами по моим. — Должен ли я напомнить тебе о рожке мороженого, который был ранее?

Вместо ответа я сокращаю расстояние между нами и позволяю своему языку танцевать с его. Он застонал, и его руки, лежащие на моей заднице, приподняли меня, а я, используя свои ноги, притянула его ближе. Я трусь о его член, и чем сильнее я это делаю, тем больше возбуждаюсь.

— Трахни меня, — выдыхаю я. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Прямо здесь. Вот так.

Уголки его губ приподнимаются, когда они все еще прижаты к моим. — С удовольствием.

Он развязывает часть моего купальника, заставляя его упасть и повиснуть на одной ноге, и мысль о презервативе даже не приходит мне в голову, пока он не проникает в меня.

Мы крепче прижимаемся друг к другу. Так намного лучше, когда между нами ничего нет. Я чувствую каждый сантиметр, каждый изгиб. И если мне так хорошо, то я могу только представить, насколько хорошо ему.

Его дыхание сбивается, а все тело начинает дрожать, когда он опускается до самого дна. Он втягивает мою нижнюю губу в рот и стонет. А когда он отпускает ее, я откидываю голову назад и начинаю подпрыгивать на его члене.

— Черт возьми, — стонет он, прижимаясь к моей коже. — Ты такая невероятная. Всегда так хорошо принимаешь мой член.

Его пальцы впиваются в плоть моей задницы, обхватывая