Он фыркнул. — Да, знаю. Лейкин, он относится к тебе так, будто ты его собственность. Иначе зачем бы он убивал меня взглядом каждый раз, когда я оказываюсь рядом? Он искренне верит, что ни одному парню не позволено даже смотреть на тебя.

— Ты был рядом с ним всего два раза, — нахально заявляю я. — Вряд ли этого достаточно, чтобы судить, так что не надо говорить о нем так, будто ты его знаешь.

Видя, что я на взводе, он вздыхает. — Ладно, хорошо. Но какой у тебя план? Ты просто собираешься остаться в Колдер-Бей? Останешься маленьким грязным секретом Хейса до конца своих дней? Этого тебе никогда не будет достаточно, да и не должно быть. Ты намного лучше этого.

Это не то, о чем я не думала раньше. Черт, иногда это не дает мне спать по ночам. Чем больше я влюбляюсь в него, тем больнее мне будет, когда все закончится. Но это не значит, что какая-то часть меня не надеется, что он передумает и захочет быть со мной, как я хочу быть с ним.

Открыто, не прячась в тени.

Целует меня, когда мы проходим мимо друг друга между работой и хоккейной тренировкой, не заботясь о том, кто может нас увидеть.

Просто потому, что он хочет, чтобы я была его, чего бы это ни стоило.

— Я знаю, — соглашаюсь я. — Но мне нужно, чтобы ты доверился мне и не вмешивался. Я знаю, что делаю.

— Так ли это? Неужели? — давит он. — Что будет, если все пойдет не так, как ты хочешь? Что, если все закончится плохо? Сможешь ли ты выдержать постоянные встречи с ним после того, как он разобьет тебе сердце?

— Я не знаю! — огрызаюсь я. — Я не знаю, что произойдет и что я буду чувствовать, если или, когда это закончится. Я знаю только то, что он делает меня счастливой. Теперь ты можешь либо принять это и держать то, что ты видел сегодня, при себе, либо рассказать Кэму, и мы будем это отрицать. — Его лицо опускается, но я еще не закончила. — Я попрошу Мали поддержать меня, и Кэм подумает, что ты просто скучающий богатый ребенок, которому захотелось устроить драму.

— Лейкин, — выдыхает он.

Я пожимаю плечами. — Продолжай. Но если ты расскажешь ему, просто знай, что я никогда больше с тобой не заговорю.

Боль в его глазах очевидна, но я не собираюсь отступать. И в ту секунду, когда он осознает это, он смягчается. Он опускает голову и кивает.

— Ладно, мне жаль, — говорит он. — Я не думал, что все так серьезно. Я думал, что он просто кто-то, кто использует тебя в своих интересах. Но ты права. Ты знаешь, что делаешь, и если ты говоришь, что у тебя все под контролем, я тебе верю. Со мной твой секрет в безопасности.

Облегчение захлестывает меня. — Спасибо.

Я не блефовала. Если бы он рассказал Кэму, мы бы немедленно перешли в режим контроля ущерба. И, скорее всего, нам бы это сошло с рук. Но это фактически положило бы конец нашим с Хейсом отношениям. Кэм начал бы уделять мне слишком много внимания, и Хейс не стал бы рисковать.

— Должен ли я… — Он поморщился. — Мне пойти и извиниться перед Хейсом?

— Нет, если ты не хочешь стать жертвой на дороге, — говорю я ему, только наполовину шутя. — Если я знаю его так, как мне кажется, он переедет тебя еще до того, как ты откроешь рот.

Монти нервно посмеивается. — Вполне справедливо. Думаю, я этого заслуживаю.

— Ты думаешь?

Улыбка прорывается наружу, и мы оба смеемся, разряжая обстановку. Я уверена, что Монти всю жизнь посещал занятия по самообороне, но я видела, как Хейс ввязывается в драки во время хоккейных матчей. И это на коньках.

Могу только представить, какой ущерб он может нанести, не заботясь о льде под ногами.

— Я надеюсь, он хорошо к тебе относится, — говорит мне Монти.

Моя улыбка становится шире, когда я киваю, думая о том, как мне нравилось, когда он обнимал меня, когда мы смотрели выступление Томаса Ретта. — Он такой. Он действительно такой.

— Хорошо, — радостно говорит он, но в его словах есть намек на грусть. — Это действительно хорошо.

Когда мы направляемся к выходу, я подталкиваю его локтем. — Не волнуйся. Для тебя тоже найдется парень.

Он хмурит брови, и я понимаю, что, наверное, мне не стоило ничего говорить, пока он не открылся мне. Насколько я знаю, он еще никому не открылся. Но, по крайней мере, так он будет знать, что я не осуждаю его за это.

— Увидимся завтра? — спрашиваю я, когда приходит время расходиться в разные стороны.

Он кивает. — Еще бы. Тебе понравится это место. Там самые лучшие мимозы.

— Мило. Я обязательно возьму с собой свое поддельное удостоверение личности.

— Не беспокойся. Никто не будет у тебя их спрашивать, когда ты будешь со мной.

Я хихикаю. — Стиль жизни богатых и знаменитых, верно?

Он стягивает с головы солнцезащитные очки и надевает их на лицо. — Ты знаешь это.

И вот он уже идет к черному внедорожнику, который ждал его в VIP-зоне. Я делаю глубокий вдох и направляюсь к машине Хейса. Он сидит на заднем сиденье и курит сигарету.

— Все в порядке, — говорю я ему. — Он ничего не скажет.

Он спрыгивает вниз и роняет сигарету, затушив ее ногой. Выдохнув дым в воздух, он притягивает меня к себе и целует так, что у меня перехватывает дыхание.

Может быть, он нервничал так же, как и я — знал, что это может стать нашим концом, и не хотел, чтобы это заканчивалось. Может быть, в нем действительно есть часть, которая хочет меня так же сильно, как и я его.

Я прерываю поцелуй и откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него. — Ты такой пещерный человек.

— Ты знаешь это, детка, — говорит он, еще раз целуя мои губы. — Я, Тарзан. Ты, Джейн.

Фыркая, я морщу нос. — Я не уверена, что то, что он король джунглей, делает его пещерным человеком.

— Не знаю. Я никогда его не смотрел.

У меня отвисает челюсть, когда он целует кончик моего носа и отпускает меня, закрывая дверь багажника.

— Хорошо, — решительно говорю я. — Я знаю, чем мы займемся при первой же возможности.

Мы забираемся в машину, и он поворачивает ключ в замке зажигания. — Ты имеешь в виду, пока Толстосум держит рот на замке.

— Он будет, — уверяю я его, но он не выглядит убежденным.

Когда он выезжает на дорогу, где