все ждут своего часа, он смотрит на меня. — Он все еще хочет тебя.

Я не могу сдержать смех, который вырывается из меня. — Он гей!

— Да, хорошо, — говорит он с сарказмом. — А я становлюсь монахом.

— Неужели? — поддразниваю я. — Это здорово. Я уверена, что твоя мама будет гордиться тобой. — Повернувшись, чтобы посмотреть на него, я коварно ухмыляюсь. — Хотя, наверное, это означает, что я не смогу сделать тебе минет по дороге домой.

И то, как он резко поворачивает голову в мою сторону и чуть не врезается в стоящую перед нами машину, заставляет меня смеяться до боли в животе.

Хейс высаживает меня у Мали, чтобы я могла забрать машину, но я решаю сначала зайти внутрь. Может быть, она и разозлила меня раньше своей фигней о том, что нам нужно сфотографироваться, но она также провела весь день взаперти, чтобы никто не узнал, что ее не было со мной на концерте.

Кроме того, теперь у меня есть наша с Хейсом фотография.

Проходя через дверь, я здороваюсь с мамой Мали и поднимаюсь наверх. Мали в своей комнате, лежит на кровати и что-то делает на компьютере. Она поднимает глаза и улыбается, когда я вхожу.

— Ты вернулась. Как прошел концерт?

— Потрясающе, — ворчу я, падая лицом вниз на ее кровать.

Она фыркает. — Вот черт, детка. Постарайся не говорить слишком восторженно. Я могу начать ревновать.

Я переворачиваюсь и прижимаю руку ко лбу. — Нет, концерт был замечательный. Это после концерта было хреново.

Ее брови нахмурились, когда она остановила свое занятие и посмотрела на меня. — Мне нужно сделать ему больно?

— Если ты имеешь в виду Хейса, то нет.

— Кого еще я могла бы иметь в виду?

— Монтгомери. — Я тяжело вздохнула. — Он застал нас целующимися на концерте и пригрозил рассказать Кэму.

— Нет! — выдыхает она. — Хейс зарезал его? Кто-нибудь видел, как он это сделал? Подожди, дай мне переодеться, и я помогу тебе спрятать тело.

Я смеюсь, когда она действительно начинает вставать с кровати. — Мэл, прекрати. Никто не умер. Хотя, я не могу обещать, что кто-то не умрет, если он выдаст нас к Кэму.

— Ты думаешь, он это сделает?

— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Он сказал, что не выдаст, но я не настолько хорошо его знаю, чтобы доверять ему.

Она хмыкает, думая об этом. — С тобой все должно быть в порядке. Он из высшего общества. Им нет дела до того дерьма, с которым сталкиваемся мы.

Я киваю, понимая, что она права, но, похоже, его это действительно волновало, пока мы стояли там. С моей стороны было неправильно угрожать ему так, как я это сделала. Он просто пытался присматривать за мной. Но когда речь идет о том, что у меня есть с Хейсом, я готова пойти на все, чтобы защитить это.

Кроме того, Монти не был в моей жизни достаточно долго, чтобы вразумить меня, или что он там пытался сделать.

— Да, — выдохнула я. — Ты права. Я уверена, что беспокоиться не о чем.

Мали закрывает свой ноутбук и переворачивается, кладя голову мне на плечо. — А если есть, то я тебя прикрою. Мне все равно, сколько у него денег. Ты моя девочка.

— Ну как тут не прослыть настоящей золотоискательницей, — поддразниваю я.

Она стонет и отталкивается от меня. — Не то чтобы я с ним встречалась. И если баловать друзей — это его идея хорошего времяпрепровождения, то кто я такая, чтобы его останавливать?

Усмехаясь, я хватаю ближайшую подушку и бью ее ею.

Господи, помоги тому мужчине, который окажется с ней.

23

Пару дней все было напряженно. Каждый раз, когда у Кэма звонил телефон, я раздумывала, не Монти ли это. Даже когда мы с Мали пошли на бранч с Монти, я все время сидела и думала, не выдал ли он мой секрет. Но пока ничего не изменилось.

Кэм по-прежнему не знает.

Монти ведет себя так, будто все нормально.

А я продолжаю все сильнее влюбляться в Хейса, даже если это означает, что мое сердце может разлететься на миллион мелких кусочков.

Я ничего не могу с этим поделать. Я знала это с самого начала. Когда дело касается его, я безнадежна. Остается только надеяться, что он все-таки не разобьет мне сердце.

Я вхожу в серф-магазин, держа в руках рожок мороженого, который я купила перед тем, как зайти. Хейс поднимает глаза от прилавка и улыбается, увидев меня.

— Привет, — приветствует он меня, взглянув на время. — Ты ведь знаешь, что я не освобожусь от работы еще час?

— Да, я знаю, — говорю я ему. — Но Мали не могла подвезти меня позже, поэтому мне пришлось приехать немного раньше.

Он поднимает брови, видя, что я несу чушь, и через несколько секунд я сдаюсь и закатываю глаза.

— Прекрасно. Я скучала по тебе, — ворчу я. — Подай на меня в суд.

Он усмехается, наклоняется через стойку, чтобы поцеловать меня, а затем возвращается к своим делам. Тем временем я сажусь на табурет рядом с ним.

Проходит всего несколько минут, прежде чем я начинаю понимать, что, наверное, было плохой идеей брать этот рожок. Он тает быстрее, чем я успеваю его съесть, и каждый раз, когда он капает, мне приходится ловить это языком, чтобы не устроить беспорядок.

Все мои облизывания и причмокивания, должно быть, доходят до члена Хейса, потому что он опускает голову и тихо смеется. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но это, вероятно, было плохой идеей с его стороны. Высунув язык, я провожу им по мороженому и обхватываю кончик ртом.

— Что? — невинно спросила я его.

Он сужает глаза. — Ты жестокая, ты знала об этом?

Уголок моих губ приподнимается, и я ухмыляюсь. — И у тебя односторонний ум. Ты знал об этом?

Покачав головой, он возвращается к компьютеру. — Конечно, проблема во мне. Это не имеет никакого отношения к тому, что ты отсасываешь рожок мороженого, как будто это твой любимый член, или что-то в этом роде.

— Я имею в виду, что я бы предпочла заняться этим по-настоящему, — поддразниваю я. — Но ты занят работой и все такое.

Он закрывает глаза и стонет. — Это несправедливо. Зачем ты меня так мучаешь?

— Потому что это забавно, — язвительно замечаю я.

— Угу, — говорит он, вставая и направляясь к задней части зала. — Посмотрим, насколько забавным тебе это покажется позже.