- Создается впечатление, будто она пытается остановить это,- сказал он.

- Ты не можешь ошибаться сильнее, - сказала я. - Ты -невежественный дурак.

- Благодаря мне приняли закон о регистрации.

- Потому что ты соврал и забыл упомянуть, что ты напал наменя на улице, в общественном месте. Ты борешься с тем, что не причиняет тебеникакого вреда, абсолютно не замечая реальных угроз.

В одно из деревьев на другом конце Мидвэя ударила молния,расколов его надвое. Обломки дерева рухнули в огонь.

Мэллори все еще шептала заклинание, и в ту же секунду языкипламени поднялись выше.

Да, МакКетрик мог использовать пистолет. И да осиновоесеребро в сердце возможно бы прикончило меня. Но я устала от МакКетрика, ипрямо сейчас мне было не до его глупостей.

- Ты помогаешь ей, - сказала я, не особо заботясь, что яраскрывала существование магов.

Маги уже были в моем черном списке.

- Лгунья, - пробормотал он.

Его рука затряслась от ярости. Он спустил курок.

Пистолет не сработал, дуло взорвалось, посылая в воздухобломки дерева и металла. Я моментально пригнулась, но все еще испытала болевойшок, когда один из обломков ударил мне в спину.

Но я все еще была жива.

Я подняла голову. МакКетрик тоже был жив, однако ему повезломеньше. Его лицо из-за осколков было испещрено пятнами крови, а его правая рукапредставляла собой месиво из крови и костей. Он лежал на спине, прижав руку кгруди и, моргая, смотрел на багровое небо.

То, что я не могла найти в себе сочувствие к МакКетрику,вероятно, говорит не в мою пользу, но он в любом случае обвинил бы в своихранениях нас.

Молния ударила в осветительный столб поблизости, возвращаямое внимание к разворачивающемуся магическому бедствию. Пламя поднялось ужевыше деревьев, его языки стремились к красному небу, теперь затянутому голубойдымкой.

- Мэллори, - закричала я, вновь шагнув на постамент. Тыдолжна прекратить.

Она подняла руки воздух, и я почувствовала, как завращалисьпотоки магии.

- Почему я должна прекращать? Чтобы ты могла злорадствовать,как ты приструнила маленькую психованную волшебницу? Нет уж, спасибо.

- Дело не в нас с тобой, - во все горло закричала я,перекрикивая рев и треск огня и кружащий ветер. Дело в Чикаго. В твоем новомпристрастии к темной магии.

- Ты ничего не знаешь, Мерит. Живи дальше в своей маленькойчистой спаленке. Ты не замечаешь мир вокруг себя. Его энергию, магию. Но это немоя вина.

Из дымовой завесы на другой стороне постамента появилсяКатчер.

- Мэллори! Остановись!

- Нет! выкрикнула она. Вы мне не помешаете!

- Прости, - сказал он, - но я не могу позволить тебе этогосделать.

- Остановишь меня сейчас и убьешь Этана, - она указала наменя. Скажи ей, Катчер. Скажи ей, что ты не дашь мне оживить Этана.

Но он подходил к ней все ближе и ближе.

- Если ты его вернешь, он будет уже не Этаном. Он будетзомби, Мэллори, и ты это знаешь. Я понимаю, почему ты это делаешь. Я знаю, чтоэти ощущения приятны и неприятны одновременно. Но ты можешь научитьсяконтролировать их, клянусь Богом, ты можешь.

- Я не хочу их контролировать, - ответила она. Я хочу ихпревзойти. Превзойти все это. И я хочу, чтобы мне стало лучше.

Но Катчер продолжил.

- Саймон был ужасным наставником, и мне жаль, что я этого незаметил. Мне жаль, что я не заметил, чем чревата его глупость. Я думал, что тыот меня отдаляешься. Я считал, что он настраивает тебя против меня. Это явиноват, Мэллори, - по его лицу потекли слезы. - Я.

- Ты ничего не знаешь, - выплюнула она и приподнялаМалефиций. Никто не понимает…как это важно.

- Важно не это, - спокойно сказал Катчер. Ты простоувлеклась этим. Силой. Возможностями. Но это обманчиво, Мэллори. То, чувство,что ты ощущаешь в груди? он постучал кулаком себе по сердцу. Оно обманчиво.Творя зло, не сделаешь мир лучше. И это чувство тоже никуда не уйдет. Онотолько возрастет, а ты прогонишь всех, кого любишь.

Он поднял другую руку, и я ощутила пульсацию магии, когда онприготовился чем-то запустить в нее.

- Ты не можешь остановить этого, - со злостью сказала она.Ты не можешь повлиять на мою магию.

- Нет, - смиренно сказал он, - зато я могу воздействовать натебя.

Он приготовился нанести удар. В его ладони засиял изакружиться сгусток магии.

Осознав, что ей придется противостоять ему, Мэллори вновьсменила тактику.

- Но это причинит мне боль, - сказала она тоном, которыйбольше походил на голос ребенка, нежели на голос двадцати восьми летнейдевушки. Пожалуйста, не надо.

- Если ты говоришь правду, тогда я молю, чтобы было больнолишь на мгновение, - ответил он.

Он сделал выброс по направлению к ней. В ее сторону полетелавспышка света размером с бриллиант, которая стала перерастать в гигантскуюголубую сферу.

Будто в замедленной съемке, он пролетел мимо меня. НоМэллори выронила книгу и отбросила сферу. Он врезался в статую, отколов кусокот плеча рыцаря, и взорвался, вызвав вспышку света.

- Я тебя ненавижу, - закричала она.

Я-то не сомневалась, что это высказывание было обусловленомагией и усталостью, однако на лице Катчера появилась боль.

- Переживешь, - сказал он и метнул в нее другую сферу.

Эта ударила Мэллори в грудь. Она отлетела назад и удариласьоб землю.

Вся магия, которую она создала, вся энергия, которую онасосредоточила, неожиданно высвободилась. С ледяным натиском сфера Катчеравзорвалась и, расширяясь, пронеслась над Мидвэем со скоростью боинга 747потоком голубого света, гася пламя, по мере движения.

По мере своего движения уничтожая заклинание.

Убивая надежду.

С минуту, было практически тихо. От выжженной травы иобуглившихся деревьев Мидвэя поднимался дым. Вызванные остатком магии искрысверкали на траве будто миниатюрные молнии. Поднимался туман, краснота в неберассеялась и испарилась. Сквозь дымку даже виднелись несколько звездочек. Навнешних границах парка все еще светились тлеющие угольки, но теперь пожарникисправятся.

Все кончено.

Мэллори была без сознания. Сбылось ее пророчество. Катчеродержал над ней вверх, и Белому Городу больше не грозила опасность.

А Этан ушел навсегда.

Я тряхнула головой, чтобы прогнать слезы, отказываясьпредаваться горю. Она бы создала монстра, и не было смысла горевать о том, коговообще не должно было существовать. Лучше у меня будут воспоминания о нем искорбь, нежели его искаженная версия. Я просто должна была возвращаться к своейжизни.