Не хотелось бы мне применять эту ловкость слишком часто. Между тем я в известной степени заложник парадоксальной ситуации: развивайся в направлении средневекового восприятия жизни или проиграешь.

Шутейник поднялся, оправил подранные в Лесу Костей одежды.

– Так вы, мастер Волк, планируете все же забрать мандат?

Я кивнул снова.

– Теперь – однозначно. Теперь это дело принципа. Обойдем карантины – войдем в город. Пройдем в храм Ашара и заберем нужное.

– Что, так легко?

Я улыбнулся, запрокинул голову. Солнце светило прямо в глаза. Не могу сказать, что я вжился в этот мир, но в нем было что-то определенно привлекательное. Например, хогг, который не бросил, а пошел за мной в надежде освободить… И рябая проводница с выбитыми передними зубами и насмешливым взглядом серых глаз…

– Легче, чем ты думаешь.

– Но ведь вокруг храма – стража, и…

– Никто нам не помешает. Я просто войду в храм и возьму мандат архканцлера.

– Что, просто так войдете?

– Просто так войду.

– И просто так заберете?

– Просто так заберу.

– И никто ничего не скажет? Никто не помешает?

– Увидишь.

– Но как вы сделаете это?

– Сейчас расскажу. Пойдем.

Мы двинулись в путь.

К Норатору.

К моей новой жизни.

Я стоял среди кустов на высоком холме и созерцал Норатор, столицу империи Санкструм.

Ну-с, повторим для закрепления предмета. Империю Санкструм я должен спасти, став ее архканцлером, что не так-то легко сделать, если учесть, что мандат на пост архканцлера лежит под хрустальной полусферой в храме Ашара, храм находится в Нораторе, а Норатор окружен карантинными заставами против черного мора. Кроме того, сам храм Ашара охраняют мои недруги. Ну и контрольный выстрел – послезавтра истекает последний срок, чтобы взять мандат в руки. Опоздаю – по закону мандат потеряет свою силу, и я, Андрей Вершинин, оказавшийся в теле новоиспеченного архканцлера Арана Торнхелла, смогу использовать эту бумажку в качестве… скажем, носового платка.

Под холмом проходил Серый тракт, пустынный ныне, поскольку столицу Санкструма окружали противочумные заставы… Если одинокий путник появится либо на тракте, либо еще на какой дороге, ведущей в столицу, – его заграбастают, и, в общем, мои недруги только того и ждут, что я появлюсь и предамся в руки карантинных стражей.

Мы прибыли в срок, за большие деньги наняв повозку о четырех лошадях. Вот она, столица, возлежит на высоких холмах у моря Оргумин, яко красна девица, и готовится отбыть ко сну, освещаемая золотистыми лучами закатного солнца. Город обширный, окруженный виллами, утопающими в цветущих плодовых садах. Однако все подступы надежно перекрыты: дымят смоляные костры карантинных застав. В кострах жгут одежды путников любого звания, любой должности. Затем пришельца в Норатор натирают уксусом, потом отправляют в баню, а после – во времянку на пять суток. Если за это время у него не проявятся признаки черного мора – добро пожаловать в столицу. Строго, но действенно, я и сам намеревался таким образом бороться с местной чумой… В общем, официальным путем в Норатор мне вовремя не проникнуть. И это я уже не говорю о том, что приметы Торнхелла наверняка знают на всех заставах.

Ну и, разумеется, я не могу ждать пять дней. У меня только сутки, не считая сегодняшнего дня. Я оглянулся. Наша повозка пылила уже далеко, владелец – он же возница – драпал от столичного города как можно быстрей. Не дай Свет Ашара – изловят карантинщики, так мало того что оберут – заставят карантин отбывать.

– Раз застава, – считал Шутейник, – два застава… три застава… пять… восемь… десять! На всех дорогах заставы, и даже у самых плохоньких дорожек в кустах сидят прознатчики. А знаете что, мастер Волк, это ведь они не черный мор стерегут – нет, это они вас пропустить в город боятся!

Я кивнул:

– По-моему, все впустую.

Шутейник хитро на меня посмотрел:

– Все да не все, мастер Волк. Гляньте-ка направо.

Я посмотрел:

– Сады и огромный замок в стороне от Норатора. Что это?

– Варлойн. Резиденция Растаров. Ваше будущее место работы, мастер Волк…

Смешно пошутил.

– Ну-ну…

– А теперь поглядите-ка налево.

Я посмотрел.

– Аталарда…

Главная река Санкструма разлилась широким устьем с множеством островов, главный рукав касался холмов Норатора, там виднелись многочисленные деревянные и каменные пристани, сейчас полупустые. Выше – нагромождение сараев, пакгаузов, всяческих складов, нависающих над рекой, словно огромные ульи.

– Угу. Речной порт.

– Вот. А еще левее…

– Какая-то деревушка.

– Рыбацкий поселок на берегу Оргумина. Счастливый, так называется.

– Очень счастливый… – И я выругался.

– Там логово контрабандистов, мастер Волк. Далеко в море, подальше от сторожевых галер имперского флота, эти ушлые ребята грузят товары с кораблей на рыбацкие шаланды, затем ночью выгружают их в поселке, а далее – переносят их в речные лодки, и уже с лодок – в речной порт. Такая вот непростая схема, поскольку морской порт сильнее охраняется, а вот речной – как решето. Там свои лазейки, пошире чем главные ворота Норатора. И во-он, смотрите – наша лазейка: последний карантинный пост, а между ним и Счастливым как раз зазор, куда мы пролезем.

– Контрабандисты – надежные люди?

– Нет, но выбирать не приходится. Жаль, что госпожа Амара пропала, она бы, смекаю, провела вас в Норатор со стороны Варлойна, там тоже лазейки, но только я их не ведаю… Пойдемте, мастер Волк, до ночи надо быть уже в поселке, а ночью – проникнуть в город. Дядюшка Рейл будет очень не рад меня видеть, но родственные чувства у нас, хоггов, в крови, так что он, поверьте, не отвертится… И все-таки – ловко вы придумали это, ловко…

Он имел в виду мой план по получению мандата архканцлера без крови и большого «бадабума».

– Главное, чтобы твой дядя согласился.

– Согласится, куда денется… От таких предложений, мастер Волк, не отказываются, если голова на плечах имеется!

Мы сошли с холма и, пригнувшись, перебежали Серый тракт. Так, перебежками, по кустам да закоулкам, придерживая мечи моих несостоявшихся палачей, мы подобрались к последнему карантинному посту, а оттуда вплоть до Счастливого ползли, как ужи, собирая на одежду прошлогодние репьи.

Часть пути проделали по прибрежным кустам. Море Оргумин спокойно набегало на песчаный пляж шагах в десяти, я видел легкие белые завитки волн и пучки бурых водорослей, мотыляемых прибоем. Терпкий соленый запах моря бодрил, на синем просторе мазками белой краски застыли паруса рыбацких шаланд.