Кроме блаженно дрыхнувшего лейтенанта в избе был еще одинсолдат. Он сидел на корточках у стены и, судя по бессмысленному взгляду,пребывал в той веселой стадии, когда запивший человек уже не различает временисуток и реальность от алкогольных снов отличит с превеликим трудом. Рядомстояло зеленое эмалированное ведро, в котором на донышке еще оставалось еще околодвух литров напитка цвета какао.

Данил, осмотревшись, прошел в комнату.

– Ты кто? – тщательно сфокусировав на нем взгляд,спросил сидящий.

– Я, милок, твоя алкогольная галлюцинация, –сказал Данил.

И, не снимая автомата с плеча, выпустил в рацию короткуюочередь. Рация брызнула обломками. Солдатик проморгался, дергая головой, испросил:

– А звук где?

– А нету звука, – почти ласково объяснилДанил. – Я ж тебе мерещусь, сокол ясный… Ты хлебай, вон у тебя еще есть…

И медленно отступил к двери, как следует осмотревшисьсначала и убедившись, что никакого оружия у похмельного контрактника под рукойнет – некоторые, бывает, начинают по своим алкогольным галлюцинациям палитьпочем зря…

Выйдя на улицу, он достал оба маячка, подошел к «уазику» иприлепил их снизу, под кузов. Потом прострелил обе передних шины. Тронувгрузовик с места, сказал Логуну:

– У вас великолепные войска, полковник…

– Как везде, – сказал тот. – Не я ж ихнабирал, послали, что было… Только не думайте, будто все такие.

Данил промолчал, но он и сам не обольщался – конечно, те,которые з н а ю т совершенно точно, что тут делают в тайге комитетские войска,ничуть не похожи на непосвященную пехтуру, так что пронеси, Господи…

Лара вдруг нагнулась с сиденья, подняла наушники, прижала куху. И протянула Данилу:

– Кажется, их вызывают…

Данил остановил машину, напялил наушники. Точно, в ушахколотился настойчивый голос:

– Беркут, Беркут, отвечайте первому, Беркут, отвечайтепервому, прием…

– Беркут – это позывной тех, у кого я забралрацию? – спросил он Логуна, сдернув наушники.

Тот неохотно кивнул.

Какой-то миг Данил колебался – и пришел к выводу, что ничемне рискует. Вряд ли все здесь прекрасно знают голоса друг друга, азапеленговать, даже если раскусят, не успеют.

– Я – Беркут, – сказал он, нажав нужныекнопки. – Беркут слушает, первый.

– Первый – это Куруман, – подсказал Логундобровольно.

– Почему медлите? – спросили на том конценевидимой ниточки.

– Поссать отходил, – ответил Данил.

– Как обстановка?

– Все спокойно, – сказал он хрипло.

– Куда ушли машины?

– Какие машины?

– Мать твою, вы что, нажрались там? – судя потону, говоривший был в чинах. – Полтора часа назад оба грузовика ушли собъекта, они могли пройти только через тебя. Дзюба, ты что, блядь такая, машинув деревню за бражкой гонял?

– Да ты что, командир, – сказал Данил. – Всетихо…

Он боялся говорить много, длинными фразами – куруманскийсобеседник, похоже, старлея все же знал…

– А голос почему такой? – и, не дождавшись ответа,запустил матерную фразу. – Хрипишь, как сифилитик. Где грузовики, я тебяспрашиваю? Проходили через тебя?

– Ага…

– Оба?

– Оба…

– Не мямли, жопа! Говори подробно – когда прошли, ктобыл в машинах?

Данил решительно снял наушники, открыл дверцу и швырнулрацию обеими руками. Она ударилась о сосну и, судя по звукам, накрыласькапитально. Ну и плевать. Все равно дальше нельзя было притворяться старлеемДзюбой, что в лоб, что по лбу… Похоже, в Курумане немного запаниковали. И знаютуже, что грузовики ушли. Логуна допрашивать бессмысленно, тут и так все ясно:за маячками следили по монитору, над планетой висит масса навигационныхспутников, и не один Валентин был такой умный… Сейчас всполошатся. Станутвызывать все посты и точки, установят координаты неподвижных маячков,развернется облава, тут тебе и вертолет, и все прочие прелести. Хреновато. Ивсе же район, куда он нацелился, у них определенно вне подозрений, можетесмеяться, но чутье подсказывает…

Вот теперь он мчался на полном газу, выжимая все, на чтобыла способна машина на здешних дорогах. Порой поглядывал в зеркальце – нет,Корявый не отстает… Напряжение было адово – он знал выбранную для отхода трассутолько по карте, компас, конечно, был, но все равно, попробуйте добратьсяточнехонько к цели по паутине таежных дорог и тропок, если никогда здесь преждене ездили, попробуйте отличить горы и холмы друг от друга… Вся надежда была наобострившееся до предела звериное чутье да на удачу, не подводившую прежде…

Логуна мотало, как куклу, време нами он, кажется, терялсознание, но тут уж не до нежностей. Шло время, солнце клонилось к закату, иДанилу уже начинало казаться, что он перепутал стороны света и гонит в другомнаправлении, в глубь тайги, навстречу развернувшейся облаве, что направлениевыбрано верно, но карта путает, и берега окажутся густо заросшими лесом, такчто машины не пройдут, застрянут, придется таскать на руках, и вертолетызависнут над головой в самый неподходящий момент… Страхов роилось множество, ноон все же держал их подальше, на границе сознания, не позволяя заползти в душу.

Тайга, подступившая справа и слева, уже стала темной,непроницаемой, узкая дорога утопала в густой тени – солнце скрылось за острымиверхушками. Пока все благополучно, этот ручей есть на карте, грузовикипреодолевают его с разлета, взметая косые полотнища капель… нет уже ни дорог,ни тропинок, но деревья расступились, карта не врет…

На миг ему показалось даже, что видит мираж. Нет. Добрались.За редкими соснами тянулась неширокая полоса песчаного берега, желтого,крупного песка, нетронутого человеческими следами. Номочон здесь был нешироким,метров двести, но достаточно глубок. Вода темно-синяя, спокойная, на том берегу– заросшие лесом горы, от дикой красоты затерянных мест щемит сердце, новосторгаться некогда…

Грузовик на второй передаче, вздымая фонтаны песка,промчался по берегу и остановился у самой воды. Данил выпрыгнул. Огляделся.

Он ошибся на каких-то полкилометра. Выше по течению стоял уберега черный с двойной красной полосой и белыми надстройками «Багульник». И нафоне белой рубки маячил черный бушлат, человек смотрел в их сторону. Данилпомахал руками над головой. На теплоходе блеснул солнечный зайчик – это лучзаходящего солнца отразился от линз бинокля. Вскоре под форштевнем вскипелабелая пена – «Багульник» двинулся к ним.

Данил влез в кабину и улыбнулся от уха до уха: трудно былосказать, у кого более удивленное лицо, у Лары или у Логуна. Пожалуй, все же уЛогуна. Все еще улыбаясь, Данил стал подгонять грузовик задним ходом к самойводе.