Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сукин сын… — Стас еле сдерживал бурлящую внутри злость. Получается, он помог одному ублюдку избавиться от других?
— Именно.
Ксения, несмотря на достигнутый эффект, не спешила радоваться.
— Ну так что, вы поможете мне вывести этого сукиного сына на чистую воду?
Стас и Глеб переглянулись, замерли на пару секунд, а затем, не сказав друг другу ни слова, синхронно кивнули.
— Отлично! Надеюсь, сможете пробить, куда гадёныш уехал? — энтузиазм, подпитанный жаждой справедливости, наполнял Ксению.
А вот оператор Пашка поник окончательно. Последняя надежда на спокойный вечер угасла.
━─━────༺༻────━─━
Их скопом завели в зал ожидания, уставленный длинными скамейками. Там уже были несколько человек, облачённые в доспехи. В разминочных взмахах гремели пластины, кольчуги, мечи, топоры, копья и прочие радости средневековой жизни.
Саша, носивший только лёгкую кольчужную рубаху, почувствовал себя неуютно. Особенно когда мимо прошёл закованный в латы мужик с довольно суровым взглядом. Это заставило приглядеться к остальным, и через пару минут привело к неутешительному выводу, что все собравшиеся были опытными рубаками.
Оставался лишь один вопрос: только ли Саша доводил свои битвы до самого конца?
В зале висел большой экран, транслирующий происходящее в ограждённом железной клеткой октагоне. Там, смешивая песок арены со свежей кровью, колотили друг друга безоружные бойцы. Они не носили ни перчаток, ни прочей спортивной защиты — только бинты перематывали кулаки. Таймера тоже не было. Бой длился пока один из них не окажется повержен.
Наконец подсечка перевела схватку на землю. Упавший боец попытался сразу же встать, но его противник не оставил ни шанса, моментально накинулся, прыгнул на грудь, принялся наносить удар за ударом, превращая лицо в месиво.
Поверженный ещё пытался сопротивляться, закрывался руками, мотал головой, но ничего не помогало. Кулаки раз за разом обрушивались на несчастного, ломали кости, зубы, взбивали до пены хлынувшую кровь.
Бойня закончилась только когда рефери, заметив безвольно упавшие руки, крикнул «Стоп!» и оттащил победителя от обезображенной жертвы под восторженные возгласы немногочисленных зрителей.
Как только поверженного уволокли, оставив на песке тёмный след, в центр октагона вышел человек, одетый в яркий кафтан, опоясанный украшенной вышивкой тканью, длинные кожаные сапоги на высоких каблуках и остроконечную шапку со вздёрнутыми полами. Небрежный грим он уже смыл, но безумная улыбка и шальной взгляд без труда выдавал скомороха, заманившего Сашу в это место.
— Дамы и господа!
Обратился глашатай к толстосумам, окружившим себя дорогими шлюхами и ещё более дорогой охраной. Прожекторы освещали октагон, но скрывали их самих в тени. Происходившие здесь бои были нелегальны, никаких правил, кроме необходимости победить, не соблюдалось. Истоптанная, пропитанная потом и кровью арена едва не почернела, но главное представление только начиналось.
— Мы, наконец, закончили разогревочные бои. Надеюсь, они вызвали у вас, дорогих наших гостей, настоящий аппетит, желание лицезреть истинное зрелище, достойное лишь избранных. Итак, без лишних слов… — скоморох сделал драматическую паузу, окинув мрак зрительских трибун безумным взглядом. — Встречайте! Кровавые! Жестокие! Бескомпромиссные схватки гладиаторов!
Динамики взорвались бешеными ритмами, прожекторы заплясали, освещая дорожку, ведущую к октагону, оттенками красного. Раскрыв алые кулисы, показался первый гладиатор — облачённый в кольчугу, покрытую зелёной накидкой, с каплевидным щитом в левой руке, длинным романским мечом в правой. Голову защищал открытый шлем с широким наносником, из-под которого торчала рыжая борода.
Воин шёл уверенно, оскалившись в предвкушении. Чтобы подогреть публику, он вскинул руку с мечом вверх, громогласно зарычал, но звук утонул в волнах сопровождаемой музыки.
— Вы его знаете не понаслышке! Жестокий, свирепый! Бескомпромиссный рубака, известный как Руальд Беспощадный!
Руальд наслаждался. Снова зарычал, приветствуя зрителей ворвался на арену, принялся махать оружием, шагая по кругу клетки. Дождавшись, пока он остановится в своём углу, глашатай продолжил:
— И его противник!
Музыка резко сменилась на нечто интригующее. Вместо огненной ярости синими лучами по зал охватывал хлад предостережения, туман растекался по ковру к ногам показавшегося зрителям воина. Его лицо скрывало забрало на остроконечном шлеме, ламеллярный доспех поигрывал на свету, а острие изогнутой сабли плавно качалось в руке, пока её хозяин не спеша приближался к клетке. Круглый щит всё ещё висел за спиной, но от этого силуэт казался более широким и грозным.
— Встречайте! Вы так долго ждали их противостояния, и оно состоялось! Могучий воин Востока, ловкий, хладнокровный убийца — Сейфул Безликий!
Он вошёл в клетку, взял в руку щит и замер. Железная маска безжизненными прорезями глаз смотрела на свою жертву — кипящего от нетерпения Руальда. Рыжебородый рубака переминался на ногах, разминал кисть, скалился, ожидая начала битвы. Но глашатай всё продолжал подогревать публику.
— Кто из них победит?! Кто из них выйдет за пределы арены с кровью врага на своём клинке, а кого будут вытаскивать на носилках?
Руальд жаждал пустить свой меч в дело. Сейфул, казалось, превратился в статую, не шелохнулся ни разу, лишь уставился на него сквозь бесящую противника спокойную маску.
Рыжебородый хотел уже гаркнуть на надоедливого болтуна-ведущего, но тот наконец закончил:
— Смотрите! Взирайте! Наслаждайтесь! Идущие на смерть приветствуют вас!
Глашатай поклонился, едва не сложившись пополам, а затем поспешил убраться за пределы октагона. Раскатистый звон ознаменовал начало схватки.
И противники сорвались с места.
С диким рыком Руальд набросился на сарацина взмахом меча. Тот резким, быстрым шагом ушёл с линии атаки, чуть пригнулся, согнув колени для встречного рывка, но широкий щит железным умбоном протаранил его, заставив отпрыгнуть назад. Руальд не остановился на достигнутом — продолжил теснить противника, шаг за шагом нанося всё новые и новые удары.
Казалось бы, вот-вот схватка закончится, так и не начавшись. Рыжебородый полностью перехватил инициативу, а сарацин лишь защищался, встречая вражеский клинок щитом. Вдруг он извернулся, словно змея, нырнул под руку, сабля взметнулась, очертив в воздухе кривую дугу. Изогнутое лезвие продолжалось тонкой тёмной полосой первой крови, оросившей песок. Руальд с удивлением обнаружил на ноге разрезанную ткань штанов, а затем почувствовал жгучую боль.
На этот раз останавливаться не стал Сейфул. Сабля только описала первую дугу, как тут же зашла на новую, устремившись в брешь защиты.
Снова брызнула кровь. Руальд пятился, спотыкаясь и хромая, пока из ран вытекали силы. Радость битвы сменилась гневом, но страха в них не было — лишь желание вернуть долг.
Саша наблюдал за схваткой почти не моргая. Зубы сжимались с силой, пальцы дрожали. Но от чего? В голову закралась ядовитая мысль, что
