азиатских газетах. Меня ищет полиция по всему миру, и единственное, чего я по-настоящему хочу, – это вернуться в насквозь провинциальный Квебек и обсуждать с кем-нибудь новость о краже велосипеда.

Мы прилетаем в Дели – город, который шокирует каждого европейца, ступившего на его раскаленную землю. Если у тебя светлая кожа, жди обмана на каждом шагу. Любая улица рано или поздно приведет тебя в район дубильщиков, и ты просто потеряешь сознание от дикого запаха гниющей невыделанной кожи и от оглушительного жужжания сонма навозных мух. Я ненавижу этот город всей душой. Если есть на свете ад, то это Дели.

Мы с Чарльзом сидим в холле дорогого отеля, когда вдруг слышим французскую речь. Человек пятнадцать молодых людей и девушек наперебой суют метрдотелю паспорта и обсуждают между собой все те ужасы, с которыми им пришлось столкнуться по дороге из аэропорта. Им нужно время, чтобы Дели напугал их сильнее, поэтому мы уходим из отеля и возвращаемся только вечером уже вместе с Барбарой и Мари-Элен. Молодые люди толпой вваливаются в ресторан при отеле. Они с наслаждением плюхаются на мягкие диваны и погружаются в долгожданную тишину и прохладу. Наконец можно спокойно поболтать обо всем шокирующем, что встретилось за день, составить планы на завтра и посмеяться над тем, как по возвращении будешь рекомендовать своим врагам срочно посетить сказочный Дели.

– Позвольте присесть? Я краем уха слышал ваш разговор, и вы окажете мне честь, если позволите показать вам другой Дели. Этот город не терпит дилетантов, – говорит Чарльз на чистом французском, а Мари-Элен и Барбара уже приближаются к молодым людям и начинают о чем-то с ними ворковать. На протяжении вечера я молча сижу рядом с Чарльзом и улыбаюсь.

Весь следующий день мы колесим с ними по Дели. Красный форт, храм Лотоса, рынок, гурдвара Бангла Сахиб и, конечно, один из самых престижных ресторанов города, в котором французы тут же заказывают все блюда местной кухни, которые только видят в меню.

– Не могли бы вы принести пару кувшинов воды и двенадцать чистых стаканов, туристам лучше заранее принять таблетки от желудка перед тем, как они попробуют местный карри, – говорит Чарльз.

Официант поджимает губы и кивает. За день он видел уже не одного такого «гида». Хозяин заведения отсчитывает каждому индусу десять процентов с заказа, сделанного туристом.

– Если бы не ты, мы бы уже сбежали из этого города куда-нибудь на север Индии, – замечает один из молодых людей, наблюдая за тем, как Чарльз, Мари-Элен и Барбара растворяют в воде крупные шипучие таблетки от желудка.

Официант очень долго не несет еду. Проходит двадцать, затем тридцать минут, но на столах все еще нет ничего, кроме пары кувшинов с водой. Все о чем-то болтают, но с каждой минутой беседа становится все натужнее и принужденнее. Один из парней вдруг морщится от боли и пулей вылетает из зала. Через минуту к нему присоединяется второй. Официанты нервно переглядываются, но тут из-за стола встает третий молодой человек и тут же падает на пол, схватившись за живот. Начинается суматоха. С кухни прибегают повар и владелец ресторана.

– Что ты нам дал? Решил отравить нас, черт бы тебя подрал?! – кричит кто-то из молодых людей Чарльзу. – Я говорил, что нельзя доверять индусам, даже если они с белыми девушками ходят!

Чарльз кивает мне на дверь, но сотрудники ресторана берут нас в плотное кольцо, из которого невозможно вырваться. Пока едет полиция и медики, еще несколько парней начинают корчиться от диких болей в желудке. Глядя на мучения туристов и на Чарльза, который хранит спокойствие и невозмутимость, персонал заведения свирепеет. Полицейские успевают спасти нас, так как мы буквально на волосок от смерти.

Самая большая в Индии тюрьма Тихар – не лучшее место для канадки из Квебека. Это настоящий город в городе, где в каждой камере содержится по тридцать-пятьдесят человек, а температура внутри редко опускается ниже сорока градусов. Грязная вода и червивый рис – то, с чем знакомится каждый, оказавшись в индийской тюрьме. Впрочем, это вовсе не самое страшное. Тихар – место, где останавливается время. Каждый день похож на предыдущий, и тебя затягивает в адское болото, которое будет существовать вечность. Заключенные здесь ждут не окончания срока, а суда, который обозначит его наличие. Иногда те, у кого нет возможности ускорить судебное разбирательство, могут провести за решеткой пять или шесть лет, пока их дело не рассмотрят. Впрочем, здесь же содержится Чарльз, а он умеет выкручиваться из любой ситуации. За это я ненавижу его настолько же сильно, насколько нуждаюсь в нем.

Я просто хотела уехать, вернуться домой в Квебек, к семье, сестре и своей скучной, обычной жизни. Мне хотелось забыть этот кошмар и чудовище по имени Чарльз Собрадж.

Мари-Андре Леклер

– У вас еще есть возможность выйти на свободу, мисс Леклер, и вы знаете, что должны для этого сделать, – раз за разом говорит полицейский, когда меня приглашают в комнату для допросов. Меня отпустят, если я соглашусь дать показания против Чарльза.

– Спасибо, ваша честь. Я буду счастлива вернуться в Канаду и навсегда забыть о последних двух годах моей жизни, – говорю я на судебном заседании.

На секунду гул в зале стихает, а потом пожилой индус в форме судьи смеряет меня тяжелым взглядом исподлобья и произносит:

– В Канаду? Боюсь, это невозможно, мисс Леклер. До окончания всех разбирательств вы не должны покидать страну.

– А… сколько еще продлятся разбирательства? – упавшим голосом спрашиваю я.

– Это Индия, мисс. Никто не знает.

Гигантские ворота главной тюрьмы Индии открываются, и я остаюсь один на один с Дели.

 * * *

Чарльз Собрадж, которого журналисты окрестили Бикини-Киллером, убил по меньшей мере двенадцать туристов. Жизнь этого человека – потрясающая история, в подлинность которой верится с трудом. Ограбления банков, убийства, побеги из тюрьмы, тысячи авантюрных схем, поражающих хитроумностью. С детства он не был нужен ни матери, ни отцу, и это заставило его повсюду искать той безусловной любви, какую родители дарят даже самым непослушным сыновьям. Криминальный гений этого человека был столь масштабен, что, сложись его жизнь иначе, он легко мог бы посоревноваться в богатстве и авантюрности с Илоном Маском. Он потрясающе умел манипулировать, ловко втираться в доверие и мгновенно покорять сердца, но все это не помогло ему найти истинную любовь, обрести союзников и единомышленников. В его распоряжении были только подельники. Собрадж стремился привязать к себе человека, поставить его в зависимое положение. Волей-неволей будешь благоговеть перед тем, кто на чужбине помог тебе с документами и вылечил от дизентерии,