Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но дело было не только в том, что твоя мать происходила не из магической семьи, — продолжил дедушка. — Хотя и в этом… тоже. Все же мы, пусть и были достаточно лояльны к магглам, всегда являлись… по большей части чистокровной семьей. Лишь когда-то очень давно еще мой прапрапрадед женился на магглорожденной, а браки с полукровками и вовсе не считались предосудительными даже у очень древних семей.
Дорея вновь закашлялась, давая понять, что уж Блэки-то редко смешивали свою кровь с теми, кто хоть в какой-то степени происходил от магглов.
— Не кашляй, дорогая, — хмыкнула Юфимия. — Все знают, как столетия два или три назад у вас в семье родился лишь один наследник-маг, а три из четырех дочерей оказались сквибами. Тогда детьми вы не разбрасывались, тем более девочками, от которых не так много и надо. Выдали всех замуж за чистокровных магов. А сыну подыскали жену так, чтобы привнести в род хоть каплю новой крови.
Дорея кашлянула вновь, но ничего не сказала.
— Наибольшей проблемой нам казалась скоропалительность свадьбы, — продолжил Флимонт Поттер. — Твои родители ведь поженились почти сразу после выпуска. Да, тогда было немало ранних браков. Многие их сверстники спешили создать семью. Пусть и не слишком открыто, но шла война… Все хотели насладиться жизнью. Но Джеймс будто сошел с ума. Он не внял нашим просьбам. Женился даже тогда, когда мы объявили, что не появимся на свадьбе. Купил дом в Годриковой Впадине, хотя это было не самым удачным местом, чтобы спрятаться. Там ведь жило и до сих пор живет много волшебных семей, многие из которых или выступили нейтрально, или же противостояли Темному Лорду.
— Более того, мальчик отказался продолжить семейное дело, поступил в академию авроров, но... не так уж часто там появлялся, — с грустью добавила бабушка. — Но Джеймс объявил, что на учебу нет времени. Заверил, что знает не меньше любого аврора.
— Мы лишь перед самой смертью узнали, что он вступил в Орден Феникса, — подхватил рассказ дедушка. — Орден!.. Толпа необученных мальчиков и девочек, которые идеализировали Дамблдора, верили его словам, выполняли все его поручения и были готовы рискнуть жизнью. Они посмеивались над настоящими мракоборцами, заявляли, что половина Министерства продалась Темному Лорду. И день за днем делали все, что приказывал им Альбус.
— А сам Дамблдор сидел в Хогвартсе, под защитой, и лишь раздавал указания, — фыркнула бабушка Дорея.
— Мы пытались переубедить Джеймса, как-то повлиять на него, но он еще за год до нашей смерти перестал с нами общаться. Лишь твоя мать как-то поддерживала связь, присылая короткие письма и колдографии. — Гарри как раз добрался до той части последнего из альбомов, где на снимках родители позировали вместе. Мальчик обнаружил, что похож на отца не так уж сильно, как были похожи между собой остальные Поттеры. От матери юный волшебник взял не только цвет глаз, но и их форму. А еще нос, линию губ и улыбку. — А потом нас настигла болезнь… и мы потеряли последние крохи влияния на молодое поколение. О том, что у нас есть внук, узнали через полгода после смерти Лили и Джеймса, уже будучи портретами. Нам об этом сказал поверенный, прибывший в дом для процедуры консервации. Он заявил, что ты пропал… И тебя нельзя найти. Мы жутко расстроились, но понадеялись на удачу…
* * *
Вспомнив тот день и тот разговор, мальчик вздохнул. За последний месяц на него столько свалилось, что плечи сами собой опускались, хотя дедушки и бабушки всячески пытались поддержать юного мага.
Семья решила, что двух недель очень мало и надо ограничиться лишь основами. Поэтому все две недели в мэноре Гарри частями читал Кодекс, радуясь тому, что из-за особых чар суть написанного просто таки впечатывается в сознание, знакомился с латынью и староанглийским, на котором была написана большая часть книг по магии. Еще осваивал базовый этикет и читал книги по основам артефакторики, через них усваивая основы трансфигурации и рунического письма.
— Тебе еще только одиннадцать, — повторял прадед каждый раз, но больше для себя. — Мы не готовим тебя к сдаче на мастерство через месяц. Тебе только одиннадцать. Для начала хватит простого минимума. Тем более, ты банально не сможешь работать с чем-то основательным.
Где-то после третьего дня и таких речей мальчик признался, что не просто видит магию, а уже кое-что умеет. Прадед тут же унесся с полотна с такой прытью, будто за ним гналась свора адских гончих. Через минуту Гарри взяли в тиски пять дедов и наседали до тех пор, пока юный маг не рассказал им о своих умениях в деталях.
— Артефактор! — радостно объявил прадед. — Я знал! Я знал это!
— Более того, сильный дар, интуит, — подтвердил еще более древний предок. — Еще один проявившийся дар рода Певерелл.
Так Гарри узнал, что, по мнению дедушек, является одним из четырех потомков семьи Поттер, к которым от Певереллов перешли их уникальные навыки в артефакторике.
— Поттеры всегда славились своими артефакторами, — пояснил дедушка Флимонт. — Основателя нашего рода ведь не зря называли горшечником, он был одним из тех, кто, пробуя разные емкости для приготовления снадобий, нашел ту особенную форму котла, которая способствовала правильному преобразованию магических ингредиентов. Но Певереллы были не обычными артефакторами. Они были волшебниками, которые умели работать не только с магическими потоками, но и с материей. В том числе — живой. Силой магии, чистой силой, чистым желанием, без инструментов и заклинаний, они могли и просто преображать материалы и превращать одно в другое навечно, а закреплять на полученном столь мощные чары, что никто не мог ни повторить, ни изменить, ни отменить их. Есть сказка о трех братьях, которые получили от Смерти ее Смертные Дары. Но это только сказка, а на самом деле когда-то жили три брата из рода Певерелл и они были настолько великими артефакторами, что память о них сохранилась в виде сказки. Один создавал самые невероятные палочки. И его последняя палочка стала вершиной мастерства старшего из братьев. Второй придумал артефакт, способный призывать души умерших. А самый младший из братьев, наш предок, умел плести самые невероятные рисунки чар, уровень сложности которых никто так и не
