«Если бы я оказался в Гриффиндоре, то у меня не было бы поддержки кого-либо из взрослых, — признал очевидное Поттер. — А ведь Пенелопа сказала, что среди львят больше всего магглорожденных! Выходит, им никто не будет помогать осваиваться в этом мире. Это как спихнуть в воду того, кто еще не умеет плавать».

Покачав головой, Гарри вздохнул и продолжил думать. Теперь становилось ясно, почему ему так пытались навязать именно Уизли. Хоть Рон и происходил из чистокровной семьи, но не казался слишком уж заинтересованным в образовании юным волшебником, что, видимо, было на руку стоявшему за всем этим интригану.

Насторожило Поттера и знакомство с мисс Грейнджер. Из разговора в поезде мальчик выяснил, что Гермиона узнала о школе в начале лета, когда ей пришло письмо, а потом семью навестила профессор МакГонагалл. С деканом же Гриффиндора юная волшебница посетила Косой переулок и по ее совету купила не только учебники, но и дополнительные книги. Вот только выбор этих дополнительных книг Гарри удивил. Магглорожденная студентка ничего не знала о мире магии, его особенностях, традициях и отличиях от мира магглов, но была в курсе магических войн двадцатого века, досконально изучила биографию Дамблдора, прочитала все о самом Гарри и проштудировала «Историю Хогвартса». Слушая замечания девочки по тому или иному поводу, Поттер видел перед собой ребенка, который совершенно не готов к столкновению с другим миром, не понимает его, слишком привязан к миру обычных людей и вряд ли изменит свое мнение, если кто-то не поможет и не объяснит. И Рональд Уизли как раз был из той категории, кто не станет заниматься пояснениями, либо ленясь это делать, либо не замечая чужой безграмотности, либо искренне считая, что другие, даже магглорожденные, должны знать то, что он невольно впитывал все годы взросления среди магов.

«Если бы я оказался на Гриффиндоре, то эти двое были бы рядом со мной… — осознал мальчик и передернул плечами. — И я, будучи магом по рождению, вряд ли бы когда-нибудь на самом деле осознал бы себя частью мира магической Британии, ориентируясь на ленивого друга-чистокровного и магглорожденную умницу-ведьму, которая способна запомнить книгу наизусть, но не способна видеть дальше своего высоко задранного носа».

Глотнув сока из бокала и скривившись, Поттер вздохнул.

— Возможно, я все преувеличиваю, — попытался убедить себя мальчик, но тут же вспомнил тот самый первый разговор с родственниками на утро после пробуждения в Поттер-мэноре. Тогда они и напугали, и расстроили его не меньше.

* * *

Беседа состоялась в большой гостиной, где две стены просторной комнаты были отданы под родовой гобелен, а остальные занимали многочисленные портреты. В центре размещалось большое горизонтальное полотно, где на фоне дома и в окружении роз устроились ближайшие родственники Гарри — дедушка и бабушка. Некоторые Поттеры с боковых полотен их потеснили, наплевав на аристократичное происхождение и устроившись прямо на траве.

Сначала Гарри пытался запоминать не только имена, но и количество «пра» в степени родства, но одна из бабушек предложила не мучиться и звать всех просто дедушками и бабушками. Даже саму себя, хотя Гарри она приходилась одной из самых дальних родственниц.

Так в одночасье у Гарри появилось сразу восемь дедушек и одиннадцать бабушек. Но за следующие дни свита, сопровождавшая юного волшебника по всему дому, перескакивая с картины на картину, сократилась до дедушки Флимонта, бабушки Юфимии, дедушки Генри, который приходился мальчику прадедом, дедушки Карлуса, которого правильнее было бы назвать двоюродным дедушкой, и его жены Дореи, в девичестве Блэк.

При жизни представители двух ветвей Поттеров много спорили. Прадед Гарри, выступая в Визенгамоте, настаивал на сближении с магглами, предлагал помочь им в годы войны, а другая ветвь противилась этому, но противостояние с Гриндевальдом, унесшее жизни родителей Карлуса, а после и война с Волдемортом, во время которой от лап Пожирателей сгинул сначала сын Карлуса и Дореи, а потом и они сами, примирил младшую и более приверженную чистокровности ветвь Поттеров с близкими родственниками Гарри.

Оказываясь в большой гостиной, юный волшебник всякий раз невольно перечитывал скорбные даты на гобелене:

— 1975, 1977, 1978, 1980, 1981…

За несколько лет исчезла целая семья. И довольно большая семья по меркам магов. Если бы всего этого не было, 1 сентября Гарри на вокзале провожала бы большущая толпа.

Первым делом Гарри подробнейшим образом рассказал о себе, а уже потом выслушал рассказ родственников, которые то и дело перебивали друг друга. Но большую часть рассказа о семье мальчик выслушал из уст спокойной и добродушной бабушки Юфимии.

Именно ее стараниями от сада и дома Поттеров веяло таким уютом. И по ее же рецептам эльфы готовили булочки. Как и дедушку, миссис Поттер запечатлели на холсте уже в солидном возрасте, но и в семьдесят она выглядела удивительно молодо и свежо. Женщине на картине едва ли можно было дать более сорока лет — сказывалось долголетие волшебников.

Это была высокая и уютно пухленькая шатенка с мягким взглядом карих глаз. Дедушка, темноволосый и кареглазый, рядом с ней напоминал мрачную тучу, но Гарри даже на холсте замечал тот взгляд, который Флимонт Поттер бросал на жену — полный любви и нежности. В такие секунды зельевар и опытный делец преображался: смягчался излом бровей, куда-то девалась жесткая линия рта и из всего облика уходила холодность.

В день знакомства Поттер сообразил, что портреты спали вместе с домом, а потому никто из них ничего не знал о событиях последних десяти лет. Пусть некоторые его родственники и имели другие портреты, находившиеся вне Поттер-мэнора, но почти все они висели или в комнатах, которыми никто не пользовался, или в таких местах, где даже портрету чревато слишком много болтать.

Так от бабушки Дореи Гарри узнал, что у нее есть второй портрет в Блэк-хаусе, но он заперт в одной из дальних комнат, куда никто не заходил лет тридцать. Портрет дедушки Генри висит в палате славы в Министерстве, но в одном из верхних рядов. В школе Хогвартс в разных частях есть несколько портретов предков Поттеров, даже один портрет того самого Хардвина Поттера, связавшего семью с Певереллами. Но дальние предки чисто по-стариковски предпочитали спать изо дня в день и совершенно игнорировали остальные картины. Даже здесь, в Поттер-мэноре, эти представители семьи остались на своих местах, сладко посапывая в