Я едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Да… Не разбирается Мари в таблетках, совсем не разбирается. Но девушка так участливо протягивала таблетки и так горела желанием помочь, что прямой отказ прозвучал бы невежливо.

— Спасибо, но мне подходят только таблетки салатового цвета… — и я мученически вытерла несуществующий пот, — а от других меня тошнит. Не могли бы вы передать записку магистру Рейвсу, что я не приду сегодня?

— А завтра?

Кажется, Мари прониклась моими проблемами.

— И завтра, скорее всего, тоже. Обычно мне плохо все три дня. Мутит, живот болит, слабость во всем теле… Как думаете, может, стоит написать, чтобы он и на завтра меня освободил?

Мари подернула плечом и уткнулась в свою папку с документами.

— Пиши. А там посмотрим.

Я и написала. С чувством выполненного долга вернулась в свою комнату и совсем не ожидала, что там на моем стуле будет сидеть магистр Рейвс собственной персоной.

Меньше всего мне хотелось видеть его в своей комнате. А то, как легко он в нее перемещается, вызвало зубной скрежет. Это что же, даже тут я не могу чувствовать себя в безопасности? Какой-то проходной двор, а не комната!

Меж тем магистр взволнованно вскочил со стула, в два шага пересек разделявшее нас расстояние и чуть ли не подхватил меня в объятия.

Вспомнив утренний поцелуй, я испуганно дернулась к двери.

Он всё понял и убрал руки. Плетьми они повисли вдоль его туловища, а мне достался убитый взгляд.

Ну-ну. Только жалеть я его не собираюсь!

— Тебе плохо? Сильно болит? — напряженно спросил Петр, а я чуть не взвыла от досады. Что за беспардонность? Как ему в голову пришло спрашивать такое? Или он собирается выведать у меня все подробности?!

Видимо, на моем лице отразилась настоящая мука, потому что Петр нахмурился и отрывисто спросил:

— Вызвать лекаря? Купить лекарство? Алиса не молчи. Я помогу. О деньгах не думай… Тебе что-то нужно?!!

Я прикрыла глаза и покачнулась. Хоть бы получилось! Всего-то и нужно притвориться больной. Что я, не смогу?.. Эх, никогда не играла в школьной самодеятельности и соответствующего опыта по отлыниваю от занятий у меня не было, но я постаралась участить дыхание и побледнеть «от внутренних переживаний». Получилось или нет, было не видно, но Петр взволнованно произнес:

— Тебе что-нибудь принести? Воды или чая?

— Спасибо, магистр, — голосом умирающего ответила я. Медленно обошла по дуге. Скинула ботинки и легла в кровать. — Мне нужно полежать немного, и станет лучше… Ах!..

— Может, тебя от завтрашних занятий освободить?

— Нет, не надо. Теорию послушать я смогу. Полежу вот вечерочек, оклемаюсь…

— Ясно, — произнес Петр и огляделся. — Я сейчас вернусь!

Когда он испарился, я чуть ли покрывало не сжевала от злости.

Да что ему от меня надо?!! Вот приставучий тип. Почему бы ему не прочитать записку и не отстать от меня? И вообще, почему он прицепился именно ко мне? Других девушек в академии нет?

«Как только увидел тебя там, в баре, сразу понял, какое сокровище нашел. И это сокровище ни за что на свете я не собираюсь упускать. Выходи за меня!» — пронесся в голове утренний разговор, и я взвыла.

Он что, серьезно?!

Появился магистр минут через пять с огромным подносом и букетом роз.

— Чтобы тебе не было грустно, — сказал Петр и протянул мне всё это богатство.

Поднос с пирожными — там штук десять, самой разной формы: и эклеры, и корзиночки, и что-то замысловатое в виде башенки… и букет роз. Штук пятнадцать, насколько я успела посчитать.

— Спасибо! — прокряхтела я, вставая. А магистра, наконец-то, осенило: — Тебе же неудобно вставать. Лежи! И вазы у тебя, наверное, нет… Не волнуйся! Сейчас принесу.

Поднос он поставил на стол и исчез.

«За что мне это?! Почему бы просто не оставить меня в покое?!!».

В этот момент очень своевременно вернулась Огни. Подруга выглядела уставшей и одновременно злой. Она швырнула плащ с сумкой на стол и заявила:

— Боги, как я не хочу идти на эту подработку! — она хотела подойти ко мне поближе, и прямо перед ней материализовался Петр. — Что за черт?! — выругалась она и едва успела отпрыгнуть, иначе бы наступила на его штанину. — То есть добрый вечер, магистр.

— Привет! — бросил Петр и улыбнулся мне: — Из свердопольского хрусталя. Красивая, правда?

Я машинально кивнула. Смотрела, как он поставил рядом с моей кроватью огромную хрустальную вазу и поправил бутоны.

Ну, в принципе, ваза и вправду красивая. Большая такая, напольная…

Только зачем мне ваза, размером доходящая до крышки стола?

— Отдыхай, Алиса! — ласково улыбнулся магистр и исчез.

Я перевела взгляд на вытаращившуюся подругу и кивнула:

— Он сбрендил.

— Нет, ты погоди. Он что, решил за тобой ухаживать? Открыто?!

Подруга подошла и взглянула на пирожные:

— Из кондитерской «Олеандр». Там дорого!.. Вкусно, конечно. Я только однажды попробовала, когда ездила с бабушкой в город в тринадцать лет. Это был мой день рождения, и бабуля расщедрилась…

— Ах, Огни! Это еще что! — от стыда я зарылась лицом в подушку. — Он сегодня мне предложение делал!

— Не может быть! Так быстро?!

— Ага!

Вот не хотела я рассказывать Огни о том, что случилось во время подработки. А пришлось. Не упуская ничего из произошедшего, я в деталях описала и поведение Петра, и свои чувства.

— Ты его не любишь, — констатировала Огни, — потому что прикосновения его тебе неприятны. Первый признак!

— Ну да. Я и не скрываюсь. Вот только магистр, кажется, собирается добиваться своего любыми способами, — я кивнула на цветы. — И даже не спросил, а вдруг у меня аллергия?

— Зато про пыль спросил! — возразила подруга, а потом вдруг подобралась и сверкнула глазами: — Кстати, а где флакон со средством от аллергии? Дай посмотреть.

Я достала флакончик и передала подруге. Огни с важным видом откупорила крышку и принюхалась. А я попробовала одно пирожное — то, что похоже на высокую башенку из взбитых сливок и нежного суфле. Вкусное, не очень сладкое. А какое воздушное! Ммм… Даже пальчики захотелось облизать. Ничего подобного я на Земле не пробовала.

— Огни, угощайся, — обернулась к подруге, — пирожные и вправду очень вкусные. Свежие. Посмотри, в корзиночки положили натуральные ягоды. Интересно, сколько они простоят без холодильника?

— Алис, — прервала меня подруга, — подожди. Не знаю, как сказать, но…

Огни хмурилась и кусала нижнюю губу: