— Я не понимаю, — сказала она, когда лорд Джулианзапнулся на мгновение. — Всё это как-то противоречиво…

— Это так только кажется… а дело в том, Арабелла, чтоэтот несчастный осмелился… полюбить вас.

Она вскрикнула и схватилась рукой за грудь. Сердце у неёучащённо забилось. В изумлении она смотрела на лорда Джулиана.

— Я… я напугал вас? — озабоченно спросилон. — Я опасался этого, но всё же должен был вам рассказать, чтобы вынаконец знали всё.

— Продолжайте, — попросила она.

— Хорошо. Он видел во мне человека, мешавшего ему, какон сказал, добиться вашей взаимности. Он с удовольствием расправился бы сомной, убив меня на дуэли. Но, поскольку моя смерть могла бы причинить вам больи поскольку ваше счастье для него драгоценнее всего на свете, он добровольноотказался задержать меня как заложника. Если бы ему помешали отплыть и я мог быпогибнуть во время боя, то возможно, что… вы стали бы оплакивать меня. На этоон также не соглашался. Он сказал — я точно передаю его слова, — чтовы назвали его вором и пиратом и если из нас двоих вы предпочли меня, то вашвыбор, по его мнению, был сделан правильно. Поэтому он предложил мне покинутькорабль и приказал своим людям доставить меня на берег.

Глазами, полными слёз, она взглянула на него.

Затаив дыхание, он сделал шаг по направлению к ней ипротянул ей руку:

— Был ли он прав, Арабелла? Моё счастье зависит отвашего ответа.

Но она молча продолжала смотреть на него. В глазах её стоялислёзы. Пока она молчала, он не решался подойти к ней ближе.

Сомнения, мучительные сомнения овладели им. А когда оназаговорила, он сразу же почувствовал, насколько верными были эти сомнения.

Своим ответом Арабелла сразу дала понять ему, что из всегосказанного им до её сознания дошла и осталась в нём только та часть егосообщения, которая касалась чувств Блада к ней.

— Он так сказал?! — воскликнула она. — О божемой!

Она отвернулась от него и сквозь листву апельсиновыхдеревьев, окаймлявших аллею, стала смотреть на блестящую гладь огромной бухты ихолмы, видневшиеся вдали. Прошло несколько минут. Уэйд стоял, со страхоможидая, что она скажет дальше. И вот Арабелла наконец заговорила сновамедленно, словно размышляла вслух:

— Вчера вечером, когда мой дядя полыхал такимбешенством и такой злобой, я начала понимать, что безумная мстительность —это свойство тех людей, которые поступают дурно и неправильно. Они доводят себядо безумия, чтобы оправдать любые свои поступки. Я слишком легко верила всемужасам, которые приписывали Питеру Бладу. Вчера он сам объяснил мне эту историюс Левасёром, которую вы слыхали в Сен-Никола. А сейчас вы… вы самиподтверждаете его правдивость и порядочность… Только очень хороший человек могпоступить так благородно…

— Я такого же мнения, — мягко сказал лорд Джулиан.

Арабелла тяжело вздохнула.

— А что сегодня стоит ваше или моё мнение? —сказала она, вздохнув ещё раз. — Как тяжело и горько думать о том, что,если бы я не оттолкнула его вчера своими словами, он мог бы быть спасён! Еслибы мне удалось переговорить с ним до его ухода! Я ждала, но он возвратился неодин, с ним был мой дядя, и я даже не подозревала, что не увижу его больше. Асейчас он снова изгнанник, снова пират… Ведь когда-нибудь его всё равно поймаюти повесят. И виновата в этом я, одна я!

— Ну что вы говорите! Единственный виновник — этоваш дядя с его дикой злобой и упрямством. Не обвиняйте себя ни в чём.

Арабелла нетерпеливо обернулась к нему, и глаза еёпо-прежнему были полны слёз.

— Как вы можете так говорить? — воскликнулаона. — Он же сам рассказал вам, что виновата именно я. Он же сам говорилвам о том, как я оскорбляла его, как была к нему несправедлива, и я знаютеперь, как это верно.

— Не огорчайтесь, Арабелла, — успокаивал её лордДжулиан. — Поверьте мне, я сделаю всё возможное, чтобы спасти его.

От волнения у неё перехватило дыхание.

— Правда? — воскликнула она со страстнойнадеждой. — Вы обещаете? Она порывисто протянула ему руку, и он сжал её всвоих руках.

— Клянусь вам! Всё, что от меня будет зависеть, —ответил он и, не выпуская её руки, тихо сказал: — Но вы не ответили на мойвопрос, Арабелла…

— Какой вопрос? — Она изумлённо взглянула на него,как на сумасшедшего. Что могли значить сейчас какие-то вопросы, когда речь шлао судьбе Питера?

— Вопрос, касающийся лично меня, всего моегобудущего, — сказал лорд Джулиан. — Я хочу знать… То, чему верил Блад,что заставило его… правда ли… что я вам не безразличен?

Он заметил, как мгновенно изменилось выражение её лица.

— Не безразличны? — переспросила она его. —Ну конечно, нет. Мы добрые друзья, и я надеюсь, лорд Джулиан, что мы останемсядобрыми друзьями.

— Друзья! Добрые друзья? — произнёс он не то сотчаянием, не то с горечью. — Я прошу не только вашей дружбы, Арабелла!Неужели вы скажете мне, что Питер Блад ошибся?

Выражение её лица стало тревожным. Она мягко попыталасьвысвободить свою руку. Вначале он хотел удержать её, но, сообразив, что этимсовершает насилие, выпустил из своих пальцев.

— Арабелла! — воскликнул он с болью в голосе.

— Я останусь вашим другом, лорд Джулиан. Только другом.

Воздушный замок рухнул, и его светлость почувствовал, будтона него нежданно свалилось несчастье. Он не был самонадеянным человеком, в чёми сам признавался себе. И всё же чего-то он не мог понять. Она обещала емудружбу, а ведь он мог бы обеспечить ей такое положение, которое племянницеколониального плантатора даже и во сне не могло привидеться. Она отказывается ивместо этого говорит о дружбе. Значит, Питер Блад ошибся. Но тогда… тогдавыходит, что Арабелла… его размышления оборвались. К чему гадать дальше? Зачембередить свою рану? Нет! Ему нужен точный ответ. И он с суровой прямотойспросил её:

— Это Питер Блад?

— Питер Блад? — повторила она, не поняв смысла еговопроса. А когда поняла, то её лицо покрылось густым румянцем. — Н-незнаю, — запинаясь, сказала она.

Вряд ли этот ответ был правдивым. Произошло так, словносегодня утром с её глаз спала пелена и наконец она увидела, как Питер Бладотносился к людям. И это ощущение, запоздавшее на целые сутки, наполнило еёжалостью и тоской.

Лорд Джулиан достаточно хорошо знал женщин, чтобы продолжатьсомневаться. Он склонил голову, чтобы скрыть гнев, сверкнувший в его глазах,ибо, будучи порядочным человеком, стыдился его и вместе с тем не мог его всё жеподавить.