мне его доводилось совсем не часто. Отмечу лишь одно, несмотря на своё крайне высокое положение, у меня он вызывал к себе уважение, как к незаурядной личности. Вот и сейчас глава ордена Онир не сидел за большим и огромным столом, как это любят делать все начальники всех времён и народов, отдаляясь от собеседника и поддерживая барьер, а наоборот, стоял посреди своего кабинета, приветливо встречая меня. И это, несмотря на то, что разница в статусах у нас просто колоссальна.

— Рекрут Стеслав, — поприветствовал он меня, — присаживайтесь. Знаете, не припомню ни одного из своих рекрутов, о ком бы мне столь часто докладывали. Как вам удаётся быть в центре практически всех крупных и значимых события с того самого момента, как вы были зачислены в рекруты нашего ордена?

— Не могу знать, — немного опешил я от такого вопроса, — всё как-то, само собой.

— Расскажите, нелегко вам наверно было в гостях у гномов? Вы там пробыли не так много, а всю страну лихорадит и будет ещё лихорадить несколько лет.

— Тут нет моей вины, уважаемый Онир. Действительно, мне с друзьями довелось попасть в самый центр событий, но мы никак не могли послужить причиной волнений.

— Было опасно?

— Смотря кому, моя подруга мечтала стать сестрой Проотца-милостивого, но погибла от лап демонов.

— Стеслав, я не хотел тебе напомнить об этом. Я в курсе, что Лийла ушла от нас в самом своём расцвете к Проотцу и была принята им как достойное его дитя.

— Прошу меня простить, уважаемый Онир, не могли бы мы перейти ближе к сути разговора? — Напоминания о Лий меня вывело из себя на столько, что я невольно высказался несколько резко, что, разумеется, было бы недопустимо в другой ситуации. Но мне было всё равно, как бы я не относился к главе ордена, но это не тот человек, с кем бы я хотел говорить о ней.

— Хорошо, к сути так к сути. Я просто не представляю, как мне поступить с тобой и Льюисом Де`Фаре. Если с последним ещё боле-менее понятно, откажется от тёмной сущности, очистится, уже второй раз за этот месяц, между прочим, и может вернуться к своей прежней жизни, но ведь ты не пойдёшь поэтому же пути?

— Нет, и на это у меня есть множество своих причин.

— Какие?

— Мне бы хотелось их оставить при себе, прошу просто принять мой отрицательный ответ на ваше предложение по очередному очищению.

— Стеслав, — Онир уже не пытался казаться радушным, и в его голосе появились стальные нотки, — сейчас решается твоя дальнейшая судьба, прошу на мои вопросы отвечать полностью и искренно.

— Хорошо, — признавая в чем-то правоту главы ордена, я начал рассказывать. — Именно Фел, так зовут духа во мне, позволяет мне чувствовать одержимых. Сейчас, после всего, что произошло, в том числе и с Лий, мне очень важно их чувствовать, не с целью личной безопасности, а с целью найти их и выжечь как заразу.

— Понимаю, — закивал Онир, — но для этого можно просто использовать определённые заклинания из школы света, например, к ней вы имеете предрасположенность, насколько мне известно.

— Заклинания не будешь же держать включённым постоянно, — возразил я.

— Почему же? Это сложно, но вполне возможно при желании и большой практике. Постоянно поддерживать то или иное заклинание, даже во сне, могут многие одарённые, это не редкость.

— Чувствовать одержимых, это только один из моментов, что мне не хотелось бы терять. Вы знаете, что среди духов, делающих разумных одержимыми нет единства, как это могло бы показаться изначально. Не все эти сущности разделяют агрессивное поведение других. Мы с Фелом в меру своих сил стараемся стать той оппозицией, что поддерживает мирное существование двух разноплановых сущностей к общей выгоде обеих.

— Очень интересная интерпретация, — прокомментировал Онир, — но, всё не однозначно. Знаете, очень многие видят в вас не человека, открывающего нечто новое в нашем, увы, не молодом мире, а обычную одержимость. За неё вы держитесь или под влиянием вселившегося в вас и нашёптывающего угодные ему мысли, призрачного демона, или ваши действия могут быть просто из эгоистичных побуждений, алчущего человека, стремящегося к личностной силе путём принятия тёмной сущности, дабы возвыситься над другими.

— Уверяю вас, — воскликнул я, — и тот, и тот вариант не верен!

— Так докажите это.

— Разве я совершил хоть один поступок, порочащий честь рекрута Проотца-Защитника? Разве не принёс я свой скромный вклад в борьбе с одержимыми в Святой Империи и у Подгорного народа? Разве не поступал я в любой ситуации, как преданный сын Проотца? Одно только моё присутствие здесь подтверждает все мои слова.

— Не так просто это выглядит со стороны, — вздохнул Онир, — всё можно интерпретировать по-разному.

— Фел мой друг, и отказываться от него я не собираюсь! Поймите, это не прихоть, даже сам Проотец не против этого и благословил нас!

— О чём вы? — удивился глава ордена.

— Мы с Фелом вместе с первых дней, как я появился в Виктарии, в ряды рекрутов я попал только после того, как принял крещение Проотцу тут в столице в местном храме. И Фел принял его со мной вместе. Во время обряда Проотец и благословил нас.

— Интересно-интересно, — проговорил Онир. — Твои слова поразительны, и даже мне в них сложно поверить. Если ты говоришь чистую правду, поклянись именем Проотца.

— Клянусь именем Проотца, что я говорю чистую правду. — Очень чётко и убеждённо произнёс я требуемое.

Символы креста, вышитые на моем одеянии, все разом вспыхнули, подтверждая мою клятву. Я прямо физически почувствовал, как дёрнулся Фел, обожжённый святым божественным воздействием. Вот чем мне нравится Виктария — настоящие чудеса тут не считаются чем-то редким, и, обратившись к божеству, вполне можно получить ответ.

Я мысленно поблагодарил Проотца за то, что он откликнулся. Подозреваю, он только что, образно говоря, отодвинул меч святых отцов в сторону, уже занесённый над моей головой и готовый опуститься на неё в любую секунду.

— Это многое меняет, — задумчиво произнёс Онир, — очень многое.

Некоторое время глава ордена прибывал в раздумьях, решая, как дальше поступить. Но это пауза длилась недолго, видимо, он был привыкшим принимать судьбоносные решения достаточно быстро.

— Оставить в столице тебя не могу, очень многие не поймут, — начал излагать он своё решение, — Мавий по сравнению с другими ещё не особо консервативен, оставить всё как есть, это равнозначно тому, что попрать все устои Святой Империи. Её территорию тебе так же придётся покинуть. Служба твоя в ордене завершена, как и учёба в Академии. Прошу сдать всю амуницию, выданную орденом, после разговора со мной. Официально ты