Глава четырнадцатая

РЕШЕНИЕ СУДЬБЫ

Викинги поднялись со своих мест отдыха, подбирая оружие и одеваясь. Они стали подходить ближе к образовавшейся во время обряда гадания толпе воинов. Пока князь размышлял, что же предпринимать дальше, Мечек велел звать тех своих людей, что у бобровой запруды набирали в меха воду. Он так же распорядился раненых и хворых снести в одно место, а лошадей вокруг них выставить кругом для возможной обороны. Судя по его приготовлениям, он считал, что в ближайшее время они могут подвергнуться внезапному нападению. Бурундеи начали кидать на своих коней седла и готовить сбрую. Оря велел одному из своих молодых стреблян залезть на самую высокую берёзу и оглядеться. Ничего кроме верхушек деревьев вокруг наблюдатель не увидел. С разных сторон в небо поднимался чёрный дым горящих селений, но что-это были за селения и кто их сжигал, было не понятно. Множество других дымов от кузниц и смолокурен странным образом смешивали картину мирной жизни многолюдной и благодатной страны с опустошением войны. Небольшой участок реки Моравы, видимый с дерева, сиял на солнце. Несколько раз по нему вниз по течению пришли плоты со сплавщиками с лесных вырубок, а вверх по течению несколько небольших рыбацких лодок.

— Судьба и Ярило ведут нас по дороге жизни, и нужно посмотреть нам самим, что там с этими убитыми на поле смерти! — сказал наконец князь останавливаясь, — сейчас получается, что нам придётся их обходить по широкой дуге, идя вдоль оврага, а это совсем плохо, и этого бы не хотелось делать, когда авары прямо за лесом.

— Я бы никуда вообще не ходил, а остался здесь, — сказал Рагдай, — я чувствую, что не к добру будет эта твоя поездка!

— Нет, ты хочешь здесь остаться у оврага и всё войско держать у труднопроходимого кромна, и если из рощи на нас нападут, мы все в овраге окажемся как в могиле, — воскликнул Семик, — иди, книжки пиши лучше книжки!

— Зато с другой стороны кромн оврага будет нашей крепостью!

Стовов поглядел на Семика. Тот пожал плечами, а потом кивнул. Князь вздохнул и крикнул, подбоченившись в своей нарядной рубахе:

— Коня мне ведите, гридни, давайте доспехи! Со мной пусть поедут мои выводы Мышец и Тороп, книжник Рагдай и от викингов Ацур, серб Тихомир, Оря Стреблянин с пятью охотниками и полтеск Вольга с десятком своих лучших воинов!

Князь выставил вперёд руки, на которые Тороп тут же накинул шерстяную вышитую свиту, Ломонос поверх неё надел на князя войлочную безрукавку. На неё они надели через голову князя кольчугу и зашнуровали её на груди. Надели на руки князю наручи, а на ноги поножи. Потом опоясали его пояс широким наборным ремнём с княжеским мечом в кожаных ножнах с золотой чеканкой и большим медвежьим ножом в таких же красивых ножнах. От стального защитного зерцала на грудь князь решительно отказался.

— Может и битвы никакой не случится, чего это железо на себе возить? — сказал он Семику, — пусть в сундуке полежит пока, а то от него у меня всё время потом спина болит.

Себе на голову князь уже сам надел соболью шапку, взял подмышку свой островерхий шлем с позолоченной маской и кольчужной бармицей. Семик кивнул ему в знак согласия и возложил на его плечи длинный княжеский плащ багряного цвета, с расшитым золотом подолом. Плащ он застегнул через вышитую канву на правом плече князя золотой пряжкой, оставляя полностью свободной правую руку. Мышец с Торопом тоже надели кольчуги с помощью собственных гридней, опоясались мечами и приготовили шлемы. Все призадумались над тем: брать с собой щиты, копья, топоры и булавы, или не брать. Сойдясь на том, что бой принимать они в любом случае не будут, да и не станут мертвецы на них нападать, а для отступления тяжёлое оружие будет только во вред, они решили тяжёлое оружие не брать, а ограничиться мечами, которыми можно колоть и резать, и рубить не сильно защищённого врага, разбойника или несговорчивого встречного путника.

— Поглядим, что за напасть поблизости обитает! — сказал князь, — ну-ка, коня уже ведите, холопы неповоротливые!

Подвели княжеского вороного коня, уже осёдланного, недовольно косящегося на происходящее вокруг. На чёрной, красиво лоснящейся шкуре были едва заметны многочисленные ссадины и царапины, полученные во время ночного отступления через лес. С помощью Ломоноса князь влез в седло, поёрзал на нём, устраиваясь поудобнее и, снова найдя глазами своего старшего мечника, повелительно ткнул в него пальцем:

— Семик, наказ мой такой: если я до темноты не вернусь, иди со всеми людьми мне на выручку, а если сгину я, возвращайся к кораблям, жди Хетрока семь дней и ночей. Если к исходу срока его не будет, грузись на корабли и возвращайся вместо со всеми в Тёмную Землю к моей жене Беле, она там будет править. Ну, чего встали, кони ваши где?

Кривичи подвели осёдланных коней Торопу и Мышецу, Рагдаю и Крепу. Полтески с Вольгой во главе уже стояли неподалёку, молча наблюдая за происходящим.

Влезши в седло, Тороп крутанул коня на месте, поднял на дыбы, пробуя, как тот слушается, успокаивая, похлопал по лоснящемуся крупу ладонью.

— Понимаю полтесков за их страстную булгарскую любовь к лошади, — сказал мечник, — это удовольствие как с женщиной, не то что пешее косолапство! Оря! Идите с Тихомиром и разведчиками вперёд, крепитесь, волками голодными бегите впереди, первого живого по дороге захватите и всё узнайте, что там впереди ждёт. В сшибки и погони не смейте встревать, в случае чего нужно кричать нам три раза двумя воронами как условный знак, и мы будем знать, что это вы рядом!

— Да! — сдавленно ответил стреблянский вождь, с трудом и неловко залезая на свою лошадь, — будем осторожны, раз уж Скван, Хилоп и Алтус так перепугались простого ожерелья из человеческих ушей!

— Да, да, идите уже, — кивнул Стовов, блестя глазами и наблюдая, как стребляне неуверенно садятся в сёдла и начинают трусить совсем не лихо в сторону берёзовой рощи, скрывающей пологий спуск к Мораве, откуда недавно вернулись трое разведчиков. Серб Тихомир с понурым видом двинулся за ними, и было видно, что ему сейчас меньше всего хотелось отправиться с разведчиками на поле мертвецов. Его немолодое, морщинистое лицо с большим красным носом, после прошедшей ночи стало ещё более старым, а красные от бессонницы глаза беспрерывно слезились.

Именно в это время Ацур и Ладри, вместе с Рагдаем и его слугой, уже в сидя в сёдлах, с удивлением и тревогой обратили внимание