MASSIE, ROBERT K., Peter the Great (Ballantine, 1981)

MEDVEDEV, ROY, Let History Judge (Columbia University Press, 1989)

MEIER, ANDREW, Black Earth: A Journey through Russia after the Fall (W. W. Norton & Co., 2005)

MERRIDALE, CATHERINE, Night of Stone (Granta, 1000)

Ivan’s War: Life and Death in the Red Army, 1939–1945 (Picador, 2007)

MONTEFIORE, SIMON SEBAG, Stalin: The Court of the Red Tsar (Vintage, 2005)

MOYNAHAN, BRIAN, The Russian Century: A Photographic History of Russia’s 100 Years (Random House, 1994)

PASTERNAK, BORIS, Doctor Zhivago (Pantheon, 1997)

RAZGON, LEV EMMANUILOVICH, True Stories (Ardis Publishers, 1997)

REMNICK, DAVID, Lenin’s Tomb: The Last Days of the Soviet Empire (Vintage, 1994)

RILKE, RAINER MARIA, Selected Poetry of Rainer Maria Rilke by Stephen Mitchell (Random House, 1982)

RYBAKOV, ANATOLI, The Children of the Arbat: A Novel (Little, Brown & Co., 1988)

SHALAMOV, VARLAM, Kolyma Tales (Penguin, 1995)

SIMONOV, KONSTANTIN, Days and Nights (Simon & Schuster 1945)

SOLZHENITSYN, ALEXANDER, The Gulag Archipelago 1918–1956 (Harvill Press, 1999)

Cancer Ward (Farrar, Straus & Giroux, 1991)

One Day in the Life of Ivan Denisovich (Farrar, Straus & Giroux, 2005, new edition)

THOMAS, DYLAN, Collected Poems of Dylan Thomas 1934–1952 (New Directions, 1971)

TSVETAEVA, MARIA, Selected Poems (Penguin, 1994)

WERTH, ALEXANDER, Russia at War: 1941–1945 (Carroll & Graf, 1999)

Эту книгу я писал неимоверно долго — фактически прошла ровно половина моей взрослой жизни с тех пор, как я стал делать первые наброски. Будущую книгу — ещё в 1998 году — я хотел назвать «Московский Вавилон». К счастью для всех, кто имел к ней какое-то отношение, она не появилась на свет, а вместо этого по прошествии лет родилась идея написать вот эту самую автобиографическую историю. Я в огромном долгу перед моими друзьями и коллегами, которые все это время разделяли со мной муки творчества и помогли мне осознать, что на самом деле нужно писать не столько о себе, сколько о России, и не просто писать, а постараться ее понять.

Большинству моих близких друзей за последние десять лет довелось прочесть какую-нибудь часть рукописи. Эндрю Полсон, например, год за годом уверял, что работа получается отличная, — это меня очень ободряло, хотя, наверное, не всегда соответствовало истине. Мелик Кейлан льстил мне, утверждая, что я «на удивление хорошо» пишу. Чарли Грэбер, Эндрю Мейер, Майкл Фицджеральд и Марк Франкетти были настолько добры, что отредактировали и подробно прокомментировали всю работу, когда она приобрела более или менее законченную форму; их советы и дружескую поддержку трудно переоценить.

Первой идею этой книги подсказала мне Миа Фостер. «Оуэн, а почему бы вам не написать книгу?» — спросила она однажды, когда мы сидели у камина на даче Чарли Босмана на Николиной горе. Именно Чарли и настоял, чтобы я приступил наконец к работе. Но единственная причина, по которой у меня вообще появилась идея заняться исторической тематикой, да еще с привлечением биографических сведений, кроется в том, что судьба подарила мне возможность слушать в колледже Крайст-Черч лекции замечательных преподавателей истории — Уильяма Томаса, Кати Андреевой и покойного Патрика Уормэлда. Роберт Айзлвуд открыл для меня интеллектуальное богатство русской литературы, более впечатляющее, чем детско-эмоциональное, переданное мне мамой.

Самой глубокой благодарности заслуживают многие мои друзья и «соучастники», живущие в России, хотя они наверняка придут в ужас, увидев свои имена в одном списке. Это Изабель Горст, Эд Лукас, Маша Наймушина, Эб Фарман-Фармаян, Виджей Махешвари и Роберт Кинг. Нас с Марком Эймсом и Мэттом Тайби одинаково будоражило знакомство с темными и зловещими сторонами жизни Москвы в бурные 90-е годы, блестящими хроникерами которых они себя проявили.

В Стамбуле, куда я часто сбегал во время работы над книгой, моими мудрыми и преданными друзьями были Гундуз Вассаф и профессор Норман Стоун. А Эндрю Джеффрис стал моим ближайшим наперсником и спутником всех моих приключений после Москвы. Джорджиана Кэмпбелл уступила мне свой коттедж в Дорсете, чтобы я мог сосредоточиться на работе. Жан-Кристоф Исо знал меня дольше и лучше, чем кто-либо другой; это единственный человек из всех моих знакомых, который действительно сам определил себе образ жизни, чем однажды вдохновил меня последовать его примеру.

Мне помогли стать журналистом Марк Чэмпион и Джей Росс из «Москоу таймс», хотя я определенно доставлял им множество хлопот, так как воображал, что пишу намного лучше, чем на самом деле. В «Ньюсуик» идеальным боссом и моим наставником был Билл Пауэлл, il miglior fabbro[10], — его перу принадлежат лучшие журнальные опусы, которые когда-либо мне приходилось читать. Крис Дики имел на меня сильное влияние и был верным союзником. Майк Мейер и Фарид Закария годами возились с корреспондентом, который постоянно отвлекался на работу над книгой, но никогда не брюзжали. И теперь, когда я оказался в странном положении, заняв пост моего бывшего босса в качестве главы московского бюро журнала «Ньюсуик», на мою прежнюю должность пришла Анна Немцова, которая гораздо лучше меня справляется с обязанностями второго корреспондента.

Но самое главное — Майк Фишвик из издательства «Блумсбери», пренебрегая доводами разума и своим служебным долгом, твердо верил в то, что когда-нибудь эта книга все-таки будет закончена. «Жди меня… только очень жди», — писал Константин Симонов о советских женщинах, которые ждали возвращения своих любимых с войны, не зная, придут ли они вообще. Фишвику как нельзя лучше понятны их чувства. Без его непоколебимой веры в меня не было бы и книги. Трам-Ан Дон и Эмили Свит являли собой образцы долготерпения и высокого профессионализма.

Мой агент в США Дайана Финч потратила уйму времени и энергии, чтобы в конце концов я завершил работу над книгой. Она больше, чем кто-либо другой, сделала меня писателем. Мой лондонский агент Билл Гамильтон с невозмутимым спокойствием реагировал на любые изменения автором своих планов, сроков и даже судьбы.

Наконец, считая недостаточным посвящение этой книги моим родителям, я выражаю им огромную благодарность за помощь в описании истории их жизни. Я многое почерпнул из двух томов мемуаров моего отца, «Судьба Мервина» и «Мила и Мервуся», а мама не только постоянно делилась со мной своими воспоминаниями, но и написала подробные замечания на окончательной рукописи. Моя тетушка Ленина в течение многих лет была мне дорогим другом и вдохновительницей; мне очень тяжело думать, что сейчас, когда я пишу эти слова благодарности, она страдает от серьезной болезни и находится вдали от меня, в Москве. Моя младшая сестра Эмили подвергала книгу смелой и глубокой критике на всех этапах работы. Мои тесть и теща Алексей и Анна Кравченко не только тактично не замечали резкие перепады моего настроения, приступы отчаянья, раздражения, алкоголизма и другие малопривлекательные стороны жизни литератора, но и упорно представляли меня всем гостям как «семейного» писателя. Через десять лет трудов это стало более или менее соответствовать истине.