Я остановилась, вывернула свою ладонь из захвата и спрятала руки в карманы балахона.

– Это что за новости? – спросила сурово. – Эр О’никар, вы, кажется, перепутали меня со своей подружкой. Я – ваш преподаватель. Куратор. Будьте любезны запомнить это и относиться ко мне подобающе.

Лев разозлился. Рывком стащил с себя маску и навис надо мной, сверкая глазами, полными ярости:

– Подобающе? Да я ради вас в озеро с русалками полез…

– Такое сложно забыть, – кивнула я, – очень глупый поступок. Но я вас прощаю.

– Вы меня?! – он тряхнул головой, поморщился. – Вы в своем уме? Я – представитель древнейшего рода. Лев. Не этот ваш кот, шатающийся сам по себе. Мой прайд… Мой дед…

Снова тряхнув головой, лев тихо зарычал, принюхался и умолк, уставившись куда-то в сторону.

Не понимая, что с ним происходит, я тоже посмотрела на столпотворение неподалеку.

– Что там? – спросила, думая меж тем, убегать или остаться? Странное поведение О’никара заставляло волноваться не на шутку. Раньше он всегда был намного спокойней… – Вы кого-то увидели? Знакомого?

Барс на меня не реагировал. Смотрел вперед, хищно скалился и шумно дышал.

– Дорогие студенты, пришло время открытий! – прозвучало со стороны реки. Я узнала голос Бруна Молита. Директор созывал всех на самую необычную выставку года… Для него одного в Ночь Огней делали исключение, приглашая в обязательной форме. Он присутствовал лишь первый час праздника, а потом его покидал и, как ходили слухи, начиналось настоящее веселье…

Толпа студентов, на которых смотрел Барс, начала рассасываться, направляясь к реке. Они расходились кто парами, кто по трое, шумно переговариваясь и смеясь… А у меня дрожь прошла по коже, когда услышала собственный голос.

В тот же миг О’никар чуть пригнулся. Его верхняя губа задралась, обнажая здоровенные клыки. Стали меняться глаза…

“Только не это! Они ошиблись! Объектом зелья был не директор Молит… – успела подумать, изо всех сил толкая льва в бок и падая на колени. Призывая в помощь корни вьюнка, щедро растущего в паре шагов от нас, направила их на его ноги, а сама вскочила и побежала наперерез своей копии.

– Ада! – выпалила, хватая ее за руку. – За мной! Быстро!

Благо, девчонка оказалась сообразительной: не стала ни спорить, ни задавать глупых вопросов, теряя драгоценное время. Только выпалила на ходу какую-то заковыристую фразу на старо-магновирском, и в небо, над нашими головами, тут же полетел салют, разлетаясь на мелкие фейерверки.

– Сюда, – крикнула Ада, сворачивая у набережной вправо. А сзади уже послышался громкий нечеловеческий рык.

Я споткнулась и упала, а Грица продолжила свой забег к огромному синему шатру, исчерченному рунами по всему периметру. Она влетела внутрь, едва успев – полулев, получеловек следовал по пятам, с размаху наткнувшись на невидимую преграду у входа. Он заревел раненым зверем, вскочил и снова бросился на магический заслон. И снова… Ада что-то кричала из шатра, но слова заглушала музыка…

В четвертый раз лев броситься на шатер не успел – опал на землю кулем и замер. Кто-то из троих людей в маске, подоспевших очень вовремя, поразил его заклинанием забвения.

Я осторожно поднялась и осмотрелась. Удивительно, но праздник продолжался. Нескольких человек, понявших, что происходит нечто неладное, уже успокаивали люди в масках, заботливо отводя в сторону и что-то объясняя. И вроде ничего не случилось, даже захоти я найти свидетеля беспорядков – не смогла бы.

А тем временем из шатра вывели бледную Грицу. Она пошатнулась, была поймана и посажена на деревянную лавку. До меня донеслись слова о ранении, требование позвать лекаря. Руки сами потянулись к карману. Вынув бумажный кулек с растертой в порошок травой, я подошла к девушке и, стянув с головы маску, прохрипела:

– Нужно посыпать этим рану.

Вид разорванного когтями бедра пугал до колик в животе, до спазма в горле. Дышать становилось все тяжелее, а в глазах темнело. Я-то думала, Ада успела укрыться в безопасном месте, но оказалось иначе…

– Аурика, – до боли знакомый голос заставил повернуть голову и попытаться вернуть себе самообладание. Акель тоже был в маске льва. Ненавижу львов. Меня замутило, а сознание все-таки померкло.

***

Запах свежей выпечки, сунутой прямо под нос мог поднять меня даже из могилы. Вот и в этот раз, я еще глаза не открыла, а уже надкусила потрясающую на вкус булочку, с удовольствием начав жевать сдобное тесто.

– Доброе утро, – следом за пожеланием, губы Тардилара коснулись моих. – Выспалась?

– Кажется, – приоткрыв глаза, я облизнулась и потянулась за новой порцией сдобы. – Сколько времени?

– Тебе все равно спешить некуда, – ушел от ответа Акель, улыбнулся и помог принять сидячее положение, после чего осторожно поставил на ноги поднос с завтраком.

Мы молча принялись за еду и, судя по его аппетиту, сам котик тоже принимал пищу впервые за день.

Я смотрела на него, блаженно щурилась и думала о том, что готова изображать из себя жертву еще очень долго, если он продолжит приходить по нескольку раз на день и передумает покидать остров…

С событий, произошедших в парке во время карнавала прошло больше недели, которые я почти полностью проспала. Как выяснилось позже, ведунье применять дар против представителя древней крови, такого как О’никар, было очень опасно. Требовались колоссальные ресурсы, после которых накрывала отдача невероятной силы. Я не свалилась сразу там же, у вьюнка, только потому что меня вел бешеный адреналин. Стоило понять, кто именно был объектом зелья приворота, созданного Ингрид Шоустер, как больше ни о чем не могла думать. Нужно было спасать Аду…

Хорошо, что у полисмагов все было продумано, и они предусматривали сюрприз в виде иного кандидата на любовь…

Сама Ада, к слову обошлась малой кровью: порошок, принесенный мной, помог беспрепятственно затянуться глубокой ране, не оставив и следа на ноге, чего не скажешь о ее душе. Грица была без памяти влюблена в Барса, из-за него и училась старательней многих – пыталась показать ему, насколько достойной может быть партией. Но лев не обращал на девчонку внимания, а она довольствовалась унизительной ролью друга, мечтая, что быть может однажды…

И надо же было такому случиться, что именно О’никар – ее большая и светлая любовь – напал в парке, приняв образ полу зверя… Она просила его прийти в себя, кричала, умоляла, но Барс полностью отдался животным инстинктам, желая одного – заполучить жертву в свои когтистые лапы. Той ночью Грица разглядела в принце грез хищника, и ее розовые очки разбились, больно вырезая из сердца первую такую сильную любовь. Страх победил розовых пони.

Никто не ожидал подобного, и все искренне сочувствовали девушке, только Акель честно признался мне на ушко, что так и к лучшему.

– Он бы никогда не женился на ней, – объяснил котик. – Со временем мог бы использовать для расслабления, но не больше. А Грица, хоть и наивная дурочка в силу возраста, достойна гораздо большего. Мой брат, к слову, до сих пор не женат…