— Всё бы уже было ясно, — заметил Швейк, — небудь этого господина вахмистра в несчастном Путиме. Он не спросил у меня ниимени, ни номера полка, и всё представлялось ему как-то шиворот-навыворот. Емубы нужно отправить меня в Будейовицы, а там бы в казармах ему сказали, тот ли яШвейк, который ищет свой полк, или же я какой-нибудь подозрительный субъект.Сегодня я мог бы уже второй день находиться в своём полку и исполнять воинскиеобязанности.

— Почему же вы в Путиме не сказали, что произошло недоразумение?

— Потому как я видел, что с ним говорить напрасно.Бывает, знаете, найдёт на человека такой столбняк. Старый Рампа-трактирщик наВиноградах говаривал, когда у него просили взаймы, что порой человек становитсяглух, как чурбан.

После недолгого размышления ротмистр пришёл к заключению,что человек, стремящийся попасть в свой полк и предпринявший для этого целоекругосветное путешествие, — ярко выраженный дегенерат. Соблюдая всекрасоты канцелярского стиля, он продиктовал машинистке нижеследующее:

В штаб Девяносто первого его величества полка в ЧешскихБудейовицах

Сим препровождается к вам в качестве приложения Швейк Йозеф,состоящий, по его утверждению, рядовым вышеупомянутого полка и задержанный,согласно его показаниям, жандармами в Путиме Писецкого округа по подозрению вдезертирстве. Вышеупомянутый Швейк Йозеф утверждает, что направлялся квышеозначенному полку. Препровождаемый обладает ростом ниже среднего, чертылица обыкновенные, нос обыкновенный, глаза голубые, особых примет нет. В приложениипрепровождается вам счёт за довольствование вышеназванного, которыйсоблаговолите перевести на счёт министерства обороны, с покорнейшей просьбойподтвердить принятие препровождаемого. В приложении С. I посылается такжесписок казённых вещей, бывших на задержанном в момент его задержания, принятиекоих при сём также следует подтвердить.

Время путешествия от Писека до Будейовиц пролетело дляШвейка быстро и незаметно. Его попутчиком на сей раз оказался молодойжандарм-новичок, который не спускал с Швейка глаз и отчаянно боялся, как бы тотне сбежал. Страшный вопрос мучил всё время жандарма: «Что делать, если мневдруг захочется в уборную по большому или по малому делу?»

Вопрос был разрешён так: в случае нужды взять Швейка ссобой.

Всю дорогу от вокзала до Мариинских казарм в Будейовицахжандарм не спускал с Швейка глаз и всякий раз, приближаясь к углу илиперекрёстку, как бы между прочим заводил разговор о количестве выдаваемыхконвойному боевых патронов; в ответ на это Швейк высказывал своё глубокое убеждениев том, что ни один жандарм не позволит себе стрелять посреди улицы, воизбежание всевозможных несчастий.

Жандарм с ним спорил, и оба не заметили, как добрались доказарм.

Дежурство по казармам уже второй день нёс поручик Лукаш.Ничего не подозревая, он сидел в канцелярии за столом, когда к нему привелиШвейка и вручили сопроводительные документы.

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я опятьтут, — торжественно произнёс Швейк, взяв под козырёк.

Свидетелем всей этой сцены был прапорщик Котятко, которыйпотом рассказывал, что, услышав голос Швейка, поручик Лукаш вскочил, схватилсяза голову и упал на руки Котятко. Когда его привели в чувство, Швейк, стоявшийвсё время во фронт, руку под козырёк, повторил ещё раз:

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я опятьтут.

Бледный как мел поручик Лукаш дрожащей рукой принялсопроводительные бумаги, подписал их, велел всем выйти и, сказав жандарму, чтовсё в порядке, заперся со Швейком в канцелярии.

Так кончился будейовицкий анабасис Швейка. Нет сомнения,что, если б Швейка не лишили свободы передвижения, он сам дошёл бы доБудейовиц. Если доставку Швейка по месту службы поставили себе в заслугуказённые учреждения, то это просто ошибка. При швейковской энергии и неистощимомжелании воевать вмешательство властей в этом случае было только палкой вколёсах.

Швейк и поручик Лукаш смотрели друг на друга. В глазахпоручика сверкали ярость, угроза и отчаяние. Швейк же глядел на поручика нежнои восторженно, как на потерянную и вновь найденную возлюбленную.

В канцелярии было тихо, как в церкви. Слышно было только,как кто-то ходит взад и вперёд по коридору. Какой-то добросовестныйвольноопределяющийся, оставшийся дома из-за насморка, — это чувствовалосьпо его голосу, — гнусавя, зубрил «Как должно принимать членов августейшейсемьи при посещении ими крепостей». Чётко доносились слова: «Sobald die hochsteHerrschaft in der Nahe der Festung aniangt, ist das Geschiitz auf allenBastionen und Werken abzufeuern, der Platzmajor empfangt dieselbe mit dem Degenin der Hand zu Pferde, und reitet sodann vor».[72]

— Заткнитесь вы там! — крикнул в коридорпоручик. — Убирайтесь ко всем чертям! Если у вас бред, так лежите впостели.

Было слышно, как усердный вольноопределяющийся удаляется икак с конца коридора, словно эхо, раздаётся его гнусавый голос: «In demAugenblicke, als der Kommandant salutiert, ist das Abfeuern des Geschutzes zuwiederholen, welches bei dem Absteigen der hochsten Herrschaft zum drittenmalezu geschehen hat»[73]

А поручик и Швейк молча продолжали смотреть друг на друга,пока наконец первый не сказал тоном, полным злой иронии:

— Добро пожаловать в Чешские Будейовицы, Швейк! Комусуждено быть повешенным, тот не утонет. Ордер на ваш арест уже выписан, изавтра вы явитесь на рапорт в полк. Я из-за вас страдать не буду. Довольно я свами намучился. Моё терпение лопнуло. Как только подумаю, что я мог так долгожить рядом с таким идиотом… — Поручик зашагал по канцелярии. — Нет,это просто ужасно! Теперь мне просто удивительно, почему я вас до сих пор незастрелил. Что бы мне за это сделали? Ничего — Меня бы оправдали, понимаете?

— Так точно, господин поручик, вполне понимаю.

— Бросьте ваши идиотские шутки, а то и в самом делеслучится что-нибудь нехорошее! Вас наконец-то проучат как следует. В своейглупости вы зашли так далеко, что вызвали катастрофу. — Поручик Лукашпотёр руки: — Теперь вам каюк!

Он вернулся к столу, написал на листке бумаги несколькострок, вызвал дежурного и велел ему отвести Швейка к профосу и передатьпоследнему записку.

Швейка провели по двору, и поручик с нескрываемой радостьюувидел, как отпирается дверь с чёрно-жёлтой дощечкой и надписью«Regimentsarrest»,[74] как Швейк исчезает за этой дверью и какпрофос через минуту выходит оттуда один.