– Намочи… – у-уп! – тряпку! – У-уп!

Он бежит в ванную, мочит салфетку под краном, не дожидаясь, пока вода станет теплой, возвращается в спальню и накрывает ей лицо. Слава богу, он больше не видит ее глаза – они так таращатся, что вот-вот выскочат из орбит и повиснут на щеках.

Элис по-прежнему делает судорожные вдохи.

Билли запевает первую строчку «Медвежьего пикника».

У-уп! У-уп! – раздается в ответ.

– Элис, пой со мной! Подпевай, слышишь? Дыхательные пути сразу откроются! Если ты в лес пойдешь сегодня…

– Если ты в лес… пойдешь… сегодня… – После каждого слова или двух она пытается набрать воздух в легкие.

– Ждет тебя там сюрприз.

Элис под салфеткой трясет головой. Билли хватает ее за плечо – оно покрыто синяками, и да, он делает ей больно, плевать, лишь бы достучаться.

– На одном дыхании, слышишь? Ждет тебя там сюрприз!

– Ждет тебя там… сюрприз. – У-уп!

– Вот так, уже лучше. А теперь обе строчки вместе, и с чувством, поняла? Если ты в лес пойдешь сегодня, ждет тебя там сюрприз! Давай, хором. À deux. Вместе.

Она поет вместе с ним дуэтом, только голос Элис слегка приглушен влажной салфеткой. На месте ее рта при каждом вдохе появляется вмятина в форме полумесяца.

Билли сидит рядом. Наконец ее дыхание начинает выравниваться. Он обнимает ее за плечи.

– Все прошло. Все отлично.

Она снимает с лица салфетку. Лоб облеплен мокрыми прядями волос.

– Что это за песня?

– «Медвежий пикник».

– Она всегда помогает?

– Ага. – Если, конечно, тебе не оторвало половину горла.

– Надо скачать на телефон. – Тут до нее доходит. – Черт, у меня же нет телефона!

– Я скачаю на один из ноутбуков, – говорит Билли, указывая на гостиную.

– Зачем тебе столько? Для чего они?

– Для антуража. Это значит…

– Я знаю, что это значит. Часть твоей новой личности. Как парик и живот. – Основанием ладони она смахивает со лба мокрые пряди. – Мне приснилось, что он меня душит. Трипп. Думала, умру. Еще он приговаривал: «Ну-ка, снимай трусишки», – и голос у него был такой странный, рычащий, совсем не как в жизни. А потом я проснулась…

– …и не смогла вдохнуть.

Она кивает.

– Видела фильм «Избавление»? Про парней, которые шли на каноэ по горной реке?

Элис смотрит на него как на сумасшедшего.

– Нет. А при чем тут это?

– «Ну-ка, снимай трусишки» – слова из этого фильма. – Он легонько дотрагивается до синяков на ее шее. – Скорее всего твой сон – это воспоминание, которое мозг восстановил сам, без твоего участия. Возможно, именно эти слова ты услышала перед тем, как окончательно потерять сознание. Причем потеряла ты его не только от наркотиков. Он действительно тебя душил. Ты везучая. Он и убить мог, и тут уж без разницы, случайно или нет.

– Если ты в лес пойдешь сегодня, ждет тебя там сюрприз… Так, а дальше что?

– Всю песню не помню. Но первый куплет звучит так: «Если ты в лес пойдешь сегодня, ждет тебя там сюрприз. Если уж в лес пойдешь сегодня, мишкой ты нарядись». Твоя мама тебе не пела такую песню в детстве?

– Моя мама вообще не пела. У тебя отличный голос.

– Поверю на слово.

Они еще немного сидят рядом. Дыхание Элис полностью восстановилось. Теперь, когда кризис миновал, Билли вдруг понимает, что он в одних трусах, а Элис – в одной футболке с «Black Keyes». Он встает.

– Ладно, я пошел. Все будет хорошо.

– Не уходи. Посиди еще немного.

Он садится обратно. Она пододвигается к нему ближе. Билли ложится рядом, подкладывая ей руку под голову, как подушку. Поначалу он напряжен, как струна.

– Расскажи, почему ты застрелил того человека. – Пауза. – Пожалуйста.

– После таких историй не очень-то спится.

– Ну и что. Я все равно хочу послушать. Понять. Потому что ты не производишь впечатление злодея.

Вот и я всегда так себе говорил, думает Билли. Но последние события заставили меня в этом усомниться. Билли виновато косится на картинку с фламинго Дэйвом, что лежит у него на тумбочке.

– Это строго между нами, ясно?

Она робко улыбается.

Да, сказка на ночь получается шизовая, но что поделать. Билли рассказывает все – с того момента, как Фрэнк Макинтош и Пол Логан приехали за ним в гостиницу. Сперва он подумывает изменить их имена (как делал поначалу в своей книге), но потом понимает, что толку от этого мало. Про Кена Хоффа и Джорджо она уже знает из новостей. Только одно имя Билли меняет: Ник Маджарян становится Бенджи Компсоном. Потому что такие знания могут крупно подпортить ей жизнь.

Билли надеялся, что чистосердечное признание поможет ему прояснить некоторые моменты, разобраться в себе. Не помогло. Зато Элис начинает ровно дышать, успокаивается – какая-никакая польза от его рассказа есть.

Обдумав услышанное, она спрашивает:

– Ладно. Тебя нанял Бенджи Компсон. А кто нанял его?

– Не знаю.

– И зачем они впутали во все это Кена Хоффа? Почему гангстеры сами не могли винтовку тебе подогнать?

– Думаю, Хофф им был нужен как хозяин «Башни Джерарда». Того здания, откуда я стрелял.

– Куда тебя вроде как прикомандировали, и ты там просидел бог знает сколько времени.

Прикомандировали, ага. Как журналистов, которых прикрепляли к воинским подразделениям для освещения войны в Ираке. Они надевали бронежилеты, шлемы и отправлялись в горячие точки. А потом писали статьи, снимали защиту и уезжали домой.

– Ну, не так уж долго я там сидел.

– Все равно, звучит очень сложно.

Билли тоже так думает.

– Кажется, я сейчас усну. – Не глядя на него, она добавляет: – Если хочешь, можешь остаться тут.

Опасаясь, как бы органы ниже пояса опять его не подвели, Билли отвечает, что лучше поспит на диване. Может, Элис все понимает. Взглянув на него, она кивает, отворачивается и закрывает глаза.

Утром Элис говорит, что у них почти кончилось молоко, а есть колечки «Чириос» всухомятку – то еще удовольствие. Да я в курсе, думает Билли. Он предлагает ей пожарить яичницу, но и яйцо в холодильнике осталось всего одно.

– Не знаю, почему я купил всего полдюжины…

Потому что не ждал гостей, вот почему.

– А я знаю. Ты не рассчитывал, что придется кормить еще одного человека.

– Ладно, схожу в «Зоунис». Там есть и молоко, и яйца.