время сообщения от нее приходят намного реже.

– А как насчет того, чтобы пожить какое-то время с кем-нибудь из ваших родственников? – интересуется Фредди.

– У меня никого не осталось, – отвечаю я. Если Фредди взял на себя труд хоть что-то разузнать про меня, ему наверняка об этом известно.

К моему удивлению, я вижу на его лице сочувственное выражение.

– Я беспокоюсь… – говорит он, внимательно разглядывая миску, которую протирает полотенцем уже добрую пару минут. Затем он сворачивает полотенце в тугой узел. – Что-то опять идет не так.

Я удивленно моргаю:

– Опять?

– Ну да. Что-то не так со всем этим. – Повар озабоченно морщится: – Я наблюдаю за семейством Бэрд уже много лет. Они уверены, что я ничего не замечаю. Я, конечно, не высовываюсь и делаю то, что мне говорят, но я многое вижу и слышу тоже. – Фредди снова смотрит на меня с явной опаской. – И еще одно: я не пытаюсь всему этому помешать, это правда, хотя мог бы. Прошу меня простить за то, что я этого не делаю.

Я делаю шаг в сторону Фредди.

– За что вы извиняетесь? Вы же работаете на кухне. А я здесь для того, чтобы выполнять обязанности лженяни. Ваша работа не имеет ко мне никакого отношения.

– Еще как имеет. Вы только посмотрите, что происходит. Они вынудили вас жить здесь.

– Это не навсегда, – тут же возражаю я. – Только до тех пор, пока я не приду в себя.

– И когда это произойдет? – Фредди поднимает брови. Я слышу в его голосе некое предостережение. – Они не захотят, чтобы вы увольнялись. Вы, конечно, можете попытаться. Можете объявить им, что чувствуете себя намного лучше. Но они найдут способы удержать вас здесь – они всегда так делают.

Они всегда так делают.

– Я здесь только до празднования дня рождения Пэтти, а затем срок моего контракта заканчивается.

Фредди ничего на это не отвечает. Но что-то в его молчании меня настораживает – а точнее, даже не в нем, а в том, что повар сказал несколько минут назад.

– А почему вы спросили, как я себя чувствую? Вы имели в виду мое плачевное состояние, связанное с тем, что случилось с Джонатаном, или говорили о чем-то другом?

– Да, я говорил кое о чем другом, – отвечает Фредди. – Я в первую очередь имел в виду не ваше эмоциональное состояние. Вы ведь, кажется, и физически чувствовали себя неважно?

– Ну да, мне нездоровилось. У меня было кишечное расстройство. Поэтому я почти ничего не ела. Я все еще… Все еще переживаю из-за Джонатана. Но мне уже лучше. Вы не находите, что сегодня я выгляжу лучше?

Фредди оставляет мой вопрос без ответа.

– А как насчет галлюцинаций? Постоянной сонливости? Странных сновидений?

Что он имеет в виду под странными сновидениями? То, что во сне я вспоминаю последние моменты, проведенные с Джонатаном? Он отправился на встречу с друзьями, а я осталась дома. От этих воспоминаний моя подушка становится мокрой от слез. Я хорошо помню, как сказала Джонатану перед уходом: Не засиживайся допоздна. По крайней мере, я хотя бы поцеловала его на прощание. А он дважды пожал мои руки. Первое пожатие означало, что он любит меня, второе – что будет думать обо мне.

Я в тоске закрываю глаза. Слава богу, что мы успели проститься друг с другом.

– Я была совершенно выбита из колеи, – говорю я, обращаясь к Фредди. – Вы не забыли, что у меня погиб жених? Ведь Джонатан умер из-за передозировки наркотиков…

– Но вы-то так не думаете.

Теперь моя очередь удивленно поднимать брови.

– Знаете, все то, что случилось в прошлом, с Анной и Терезой, даже с Пэтти, всегда казалось мне подозрительным. Всегда. А теперь еще и Джонатан…

Я чувствую, как после этих слов по спине у меня волной бегут мурашки.

– Что вы хотите этим сказать?

Фредди делает паузу.

– Мне не нравится история с гибелью вашего жениха. Что-то здесь не так, и вы сами это знаете. Кто-то с ним разделался, Сара. Да, кто-то отправил его на тот свет. – Лицо повара принимает мрачное выражение. – И я боюсь, что если вы не будете соблюдать осторожность, то станете следующей…

Глава 43

Слова Фредди не идут у меня из головы – о трагических событиях прошлого, о его подозрениях по поводу случившегося с Джонатаном.

Неужели семейство Бэрд расправляется со всеми, кто начинает задавать вопросы, и потому их жертвой в конце концов стал и Джонатан? Выходит, нечто подобное случилось и с Терезой? Выходит, кто-то толкнул ее под колеса? Кто именно?

Только не Паулина – в этом просто не было бы никакого смысла. Она бы не стала убивать другого сотрудника обслуживающего персонала – такого же, как она сама. Для чего это могло быть ей нужно?

Я, конечно же, думаю о Колетт. Могла ли она убить няню, которая проработала в семье много лет и которую она, судя по всему, очень любила? Мне кажется, что это тоже крайне маловероятно.

Возможно ли, что мистер Бэрд кому-то заплатил, чтобы Терезу толкнули под колеса приближающегося автомобиля? Мои подозрения падают именно на отца семейства, потому что Стивен ничего подобного сделать не мог – он в то время был всего лишь подростком. Что, если мистер Алекс был обеспокоен тем, что няня может сделать общественным достоянием семейную тайну Бэрдов, и потому заставил ее замолчать навсегда?

А смерть Пэтти? Фредди считает, что она тоже была подозрительной – как, кстати, и гибель Джонатана. Но на этот счет у меня по-прежнему есть серьезные сомнения.

Да, мистер Бэрд настоящий монстр, а Колетт – самая настоящая сумасшедшая. Но они не стали бы убивать собственного ребенка.

Тут у меня в мозгу мелькает одна мысль, и я останавливаюсь как вкопанная рядом с комнатой, где стоит пианино.

Стивен. Как и его отец, он в обычных ситуациях кажется вполне дружелюбным. Но я знаю, что он очень легко выходит из себя. Так что он вполне способен – как он это тогда сказал – стереть другого человека в порошок.

Неужели Стивен убил свою сестру?

Мысль об этом до сих пор ни разу не приходила мне в голову. Нет, это невозможно. Сколько лет ему было, когда Пэтти умерла, – двенадцать? Он ни за что не причинил бы вреда маленькой сестренке. Я слышала, с какой любовью он говорил о Пэтти. Что же касается его родителей, то для них девочка была, без преувеличения, светом и смыслом жизни. Стивен никогда не стал бы делать ничего плохого по отношению к сестре еще и потому, что в