– Согласен, – кивнул Ворошилов. – Мы сейчас так и начали делать – все пополнение давно уходит сразу в действующие части. Как и легкораненые и выздоровевшие бойцы. Что во‐вторых?

– Где дивизиям легче всего получить боевой опыт и при этом меньше понести потерь? Исключительно в обороне! У нас очень удачный для этого фронт, тут не степи с равнинами, а леса с болотами главный пейзаж. Очень удобная местность именно для обороны. А если ее вести еще и правильно, то главная цель будет легко достигнута!

– Какая главная цель?

– В Германии населения вдвое меньше, чем у нас. Потому главная цель для нас максимально обескровить противника, чтобы у того со временем исчерпались резервы. Тогда враг перейдет к обороне, а мы перехватим у него инициативу. Пример перед глазами – окружение в Локновском укрепрайоне двух дивизий. Вот только с их уничтожением ничего не вышло – вырвались из «котла», к большому сожалению. Пробил им все же дорожку «покойник» Манштейн – половину немцы вывели, а мы лопухнулись. Ну да ладно, для первого раза и так хорошо, главное, потрепали мы их там изрядно. Проще говоря, нам сейчас надо уничтожить как можно больше немцев! Лишь потом мы сможем освободить наши земли! В поле они нас превосходят, их шаблон мы не сразу освоим, но в обороне кровушку у них выцедим. А потому нужно заранее перейти к преднамеренной обороне, именно преднамеренной – и пусть фашисты пытаются прогрызть дорогу на Ленинград. Но при всяком удобном моменте самим бить, и крепко – уничтожить пару дивизий и снова отбиваться от их приступов. Вот так – отмахиваться и кусать попеременно, в обороне потери будут намного меньше у нас, у врага возрастут. И пусть они штурмуют нас до посинения!

– Вроде того, что ты устроил под Псковом, – усмехнулся Ворошилов, но тут Гловацкий его невежливо перебил:

– Не я, а Ленинград, и командовали вы, товарищ маршал Советского Союза! Вот это и был только первый «ворошиловский удар» – выбрать самый слабый у противника пункт, сосредоточить сил раз в пять больше, проломить оборону, окружить – и не штурмовать в лоб, а раскатать артиллерией. Мы им снарядов накидаем, а фашисты пусть кровушкой умываются. И территорию ущипнули, и в землю поглубже вкопаемся. Даже если нас выбьют с нее, и то нам благо – цену дорогую возьмем, бойцов обучим, да на главную линию обороны снова отойдем. И пусть снова нас штурмовать попробуют. А наша главная оборона по рекам Навесте и Эмбах в Эстонии, тут Великая, Череха и Шелонь – от Пскова до Новгорода. Впереди у нас предполье – Валга, Карсава и Пушкинские Горы и дальше до Старой Руссы и Холма. Но желательно еще сдвинуть к югу – к Опочке и Великим Лукам. Тогда удар амортизировать там можно – а он последует вскоре. Фашисты на Москву сейчас не пойдут – с фланга Великие Луки нависают, какое тут наступление, если коммуникации под ударом. А значит, снимут 3‐ю танковую группу или один из ее корпусов, перебросят через Ригу 4‐ю группу и нанесут сдвоенный удар в междуречье Ловати и Великой. Вот там мы их и должны встретить во всеоружии!

– А Латвия?! Там же кавгруппа Фоменко, уже в Вендене!

– Окружить их не могли, не по силам! Зато они нашу кавалерию всерьез восприняли, раз с Эстонии отступили, пусть и ненамного. И это победа! Ведь немцы свою 4‐ю танковую группу в Ригу отводят, с одной пехотой уже нашу оборону не прорвут, так что самую северную из прибалтийских республик удержим. Продолжать наступление там нет ни смысла, ни резервов! Ключ к войне в Великих Луках – вот там 34‐я армия должна подпереть 22‐ю со стороны Холма! Там наши резервы нужны! Предлагаю – незамедлительно вывести в резерв на пополнение все пять дивизий бывшей 11‐й армии, что сейчас у Берзарина и Ершакова. И у того отвести в тыл все шесть дивизий, пока боеспособность окончательно там не потеряли. За две-три недели их пополним и снова на фронт направим – это 11 дивизий, плюс 3 отдельных стрелковых корпуса уже из бригад. Они и будут тем резервом, на котором фашисты сломают зубы!

– Так, а что взамен?! Где взять лишние дивизии?

– Лишних нет, вы правы, Климент Ефремович! Но вот перегруппировку произвести необходимо. Николай Федорович уже детально проработал этот вариант. И все необходимые расчеты проделали! И приказы готовы!

– Сговорились опять? Ладно, что там у тебя?

– 8‐я армия двумя стрелковыми корпусами – 10‐м и 11‐м, а это 6 бригад, и пятью дивизиями держит Эстонию, в резерве одна дивизия и три бригады, включая танковую. 11‐я армия генерала Морозова в Латвии точно таким же составом, только во второй линии у нее две дивизии и одна бригада, плюс 2 танковых полка. В армии Берзарина два стрелковых корпуса – 24‐й и 65‐й и 3 стрелковых дивизии. В переданную в состав фронта 22‐ю армию отправим четыре бывших «эстонских» и «латышских» дивизии и танковую бригаду. Состав сосредотачиваемой у Холма 34‐й армии прежний – 4 стрелковых и одна кавалерийская дивизия с частями усиления.

– А 48‐я армия, что прежде Новгородской группой была?

– А в нее стягиваем все наши лучшие соединения – 41‐й корпус, и пять дивизий – 70‐ю, 90‐ю, 111‐ю, 118‐ю и 235‐ю, к ним две танковые бригады и конно-механизированную группу генерал-лейтенанта Лелюшенко. Рубежи по Черехе и Великой занимают две сформированные в Ленинграде дивизии, а также выведенные в резерв соединения от Берзарина и Ершакова. Кроме трех корпусных управлений со всеми частями – они будут сразу же пополнены готовыми бригадами ленинградского и новгородского ополчения. И через неделю каждый такой корпус, по своей численности вполне равный любой германской пехотной дивизии, будет уже на фронте. Вот ими и усилим эти три армии – 27‐ю, 34‐ю и 22‐ю – по одному корпусу передадим в каждую из них. – Ватутин остановился и достал из кармана платок, вытер выступившие на лбу капельки пота.

– У нас 24 обстрелянных дивизии, в них от 8 тысяч человек и больше, плюс семь только недавно сформированных дивизий, укомплектованных по полному штату с запасными батальонами. И 11 дивизий из 27‐й и 22‐й армий, что предстоит отвести в тыл на пополнение – в них от 2 до 5 тысяч человек. Даже без отводимых в тыл соединений у нас сейчас почти вдвое большее число дивизий, чем у немцев, пусть меньших по численности и слабых по вооружению. И это без стрелковых бригад, которых три десятка, без 4 бригад морской пехоты, 3 противотанковых бригад и 4 кавалерийских дивизий. По танковым соединениям с врагом полный паритет – два мехкорпуса и четыре танковые бригады равноценны их 3 танковым дивизиям. И это без учета 3 танковых полков КВ и 8 отдельных танковых батальонов. Примерно шесть сотен танков у нас и не более двухсот у фашистов. – Ватутин подвел общий перечень перечислением всех номеров соединений и частей и остановился, глядя на маршала. Тот взял листки, внимательно посмотрел текст и цифры, передал Жданову, задумался. Потом взял ручку и, получив листы обратно, размашисто наложил резолюцию.

– Зашифровать и передать в Генштаб немедленно! Начальник штаба и член Военного Совета, – Ворошилов посмотрел на Ватутина и Кузнецова, – вы все доработайте незамедлительно, а мы с командующим еще поговорим. Да, с командующим фронтом – из Ставки пришел приказ. Так что, Николай Михайлович, готовь место для звездочки.