«Колыбель» Победы - Герман Романов

⁂

16 июля 1941 года

Начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Ватутин

Новгород

– Так точно, товарищ генерал армии! Немедленно примем необходимые меры! По исполнении доложу!

Небольшого росточка, совсем моложавый, с юным лицом, похожий на подростка, немного чуть полноватый генерал, как ядовитую змею, с опаской и осторожностью, положил телефонную трубку.

Связь с Москвой была отлажена, хотя порой Николаю Федоровичу очень хотелось, чтобы она временами отсутствовала – постоянные звонки по ВЧ порядком нервировали. Начальника Генерального штаба генерала армии Жукова Ватутин знал достаточно хорошо – с прошлого 1940 года, когда тот, тогда еще командующий Киевским округом, сменил на столь ответственной должности генерала армии Мерецкова, снятого по итогам «зимней войны» с Финляндией. Очень неудачной по большому счету, но об этом предпочитали помалкивать, дабы не быть обвиненными в «пораженчестве», «паникерстве» или «неверии в могущество РККА».

Властная натура Жукова проявилась не то что с первых дней – с первых часов: чрезвычайно требовательный, жесткий характером, даже жестокий, победитель в боях против японцев на реке Халхин-Гол заставил Генштаб в мирное время работать так, словно идет война. Сам Ватутин с тех дней забыл про отдых и воскресные дни, сам часто оставался ночевать в кабинете, тихо радуясь, что есть диван – другим командирам приходилось спать на столах и стульях. Напряженный ритм работы захлестнул всех работников наркомата обороны и Генштаба – Красная армия не просто увеличивалась, этот процесс имел прямо-таки взрывной характер. До двух с половиной сотен, более чем вдвое, выросло количество стрелковых, горнострелковых и моторизованных дивизий и бригад. Развертывалась 61-я танковая дивизия, на укомплектование пошли танковые бригады и отдельные батальоны при стрелковых дивизиях. Выгребали все подчистую, всячески тасуя технику и кадры, но проблемы как снежный ком росли час от часу. И не успели – война началась раньше, чем было запланировано, застав советские войска в стадии развертывания. Тому есть объяснение – Германия при любом варианте, даже самом благоприятном для СССР, всегда могла не только сосредоточить свои войска раньше, но и упредить, нанести мощный превентивный удар.

– Что делать?!

Столь извечный русский вопрос Ватутин, как многие другие советские генералы, задавал себе все эти долгие и страшные по нервотрепке июльские дни, с момента назначения на должность начальника штаба фронта. Картина на карте, расчерченная синими стрелами, отображающими действия врага, не сулила ничего доброго в ближайшей перспективе. И в отдаленном будущем тоже, если брать существующие ныне реалии.

8‐я армия генерала Иванова откатилась в Эстонию, сейчас еле держала 230 км фронта своими двумя основательно потрепанными корпусами. 10‐й закрепился по реке Навесте, а 11‐й по реке Эмбах. Фронт велик для четырех дивизий, в каждой из которых едва по полку, вот только местные торфяники и болота ограничивают врагу любой маневр, а фланги отошедших корпусов прикрыты озерами. К тому же удалось ввести в бой две свежие дивизии – 16‐я поддержала 10‐й корпус, а спешно перевезенная эшелонами от Нарвы 191‐я – 11‐й корпус. Последний к тому же получил серьезные подкрепления из 11‐й армии генерала Гловацкого. Более того, с восточного берега Чудского озера под Тарту перебросили маршевый батальон, полк ленинградских ополченцев и два истребительных батальона. Плюс на озере довольно сильная флотилия капитана 1‐го ранга Аврамова в составе канонерских лодок, бронекатеров и прочих судов, формируются в Гдове еще два батальона морской пехоты, что для 11‐го корпуса генерал-майора Шумилова неплохой помощью будут.

11‐я армия генерала Гловацкого занимает по фронту едва сотню верст – но самая сильная по составу и, главное – боеспособная. Более того, первый штурм уже отразила, причем целой танковой армии противника, с большими для немцев потерями. Перегруппировав силы, вчера фашисты начали вторую попытку, но, судя по вечернему рапорту Николая Михайловича, наши части удерживают позиции. Все же у него 7 достаточно полнокровных стрелковых дивизий, опирающихся на глубоко эшелонированную оборону, с мощными бетонными дотами «Линии Сталина», как ее уже называют даже в приказах, и которую чрезвычайно энергичный и предприимчивый командующий 11‐й армией продолжает всячески усиливать и совершенствовать. Очень походит на Жукова по характеру – такой же жесткий и грубый, более того, любитель крепкого словца, чем смог шокировать даже маршала Ворошилова.

Гловацкого Ватутин не узнал, хотя был знаком с ним с конца 1920‐х годов, с момента учебы в академии. Умный, толковый, предусмотрительный – все эти качества с войной развились чрезвычайно. А воли и решительности стало многократно больше – благодаря им, наверное, и удалось остановить немцев на линии дотов ПсУРа. Здесь гитлеровцы фронт не прорвут – в тылу у армии Ленинград, помощь оттуда уже не просто ощутима. Начата переброска значительных резервов – Северный фронт в дополнение к 191‐й под Тарту отправил к Пскову сразу три свежих полнокровных дивизии – 70‐ю, 177‐ю и 237‐ю, а также 198‐ю моторизованную дивизию, уже переформированную в обычную пехоту, с изъятием танкового полка и автотранспорта, что остро требовался для новых частей. Добавили к ним две спешно сформированные в Ленинграде дивизии народного ополчения. Плюс три танковых бригады, сведенных из дивизий – достаточно боеспособных, серьезных потерь пока не понесших. Только одна проблема – подкрепления будут приходить в течение недели, занимать позиции по мере выгрузки из эшелонов.

Псковско-Островский рубеж части генерала Гловацкого обязательно удержат. Ватутин в том уже не сомневался ни на йоту, его крайне беспокоила третья армия фронта – 27‐я генерала Берзарина. Она уже еле держала фронт по реке Великой. Причем на южном фланге немцы прорвали ее стык с 22‐й армией генерала Ершакова, что выдвинулась заблаговременно еще до войны из Сибири, успела не только занять, но и подготовить Себежский и Полоцкий укрепрайоны к обороне. УРы свое предназначение полностью выполнили – вот уже десять дней враг пытается проломить их позиции, введя в сражение добрый десяток дивизий, включая две танковых и моторизованную, против наших 6 стрелковых дивизий. Командование СЗФ и он сам лично сделали все возможное, чтобы помочь соседнему Западному фронту, передав туда 29‐й стрелковый корпус и 126‐ю дивизию из разгромленной у границы прежней 11‐й армии, которая, по сути, теперь заново возродилась на основе частей Гловацкого под Псковом.