– Здравия желаем, товарищ комкор! Так точно, приказ вчера вечером был нами получен. Командир 185‐й моторизованной бригады генерал-майор Рудчук, – невысокий плотный крепыш с двумя орденами Красного Знамени и медалью «ХХ лет РККА» энергично ответил на рукопожатие и неофициально добавил, представившись: – Петр Лукич.

– Командир 84‐й моторизованной бригады генерал-майор Фоменко, – у второго на кителе только один орден Красного Знамени с той же медалью, а вот пожал руку как-то вяло. И произнес тихо: – Петр Ильич.

– Что собой представляет ваша бригада, Петр Ильич? Да, кстати, а где начальник штаба корпуса?

Именно первый вопрос, давно вертевшийся на языке, и задал генералу Черняховский, а вот второй сорвался непроизвольно. Ответы последовали, и очень удручающие.

– Моей дивизии… то есть бригады, фактически нет, – медленно ответил Фоменко. – Вывел из окружения пятьсот человек личного состава, еще сотня из 2‐й танковой. В основном тыловых частей и артиллеристов. Мотопехоты сводный взвод. Матчасть утрачена целиком. Имеется две «сорокапятки», пять минометов и один танк БТ‐7. Из 2‐й танковой вывели КВ, с большой башней со 152‐миллиметровой гаубицей, но его отправили из Полоцка в Ленинград на ремонт.

– Плохо, – только и смог произнести Черняховский – он не ожидал, что потери «окруженцев» окажутся настолько серьезными. А вот то, что тяжелый КВ‐2, машина технически не совсем надежная и отработанная, смог дойти своим ходом до Западной Двины, вызвало у комкора искреннее восхищение мастерством механика-водителя.

– Колонна управления бывшего 21‐го мехкорпуса позавчера попала под бомбежку, начштаба тяжело ранен, многие погибли. Исполняет обязанности начальник оперативного отдела штаба подполковник Ермолаев, – прояснил ситуацию генерал Рудчук. И тут же начал подробно отвечать на незаданный ему Черняховским вопрос, который словно повис в воздухе.

– 185‐я бригада укомплектована полностью, сверхштатный излишек в две тысячи бойцов и командиров. Вывезли из Идрицы всех оставленных там танкистов и ремонтников, успели, – тут генерал усмехнулся, пожал плечами и добавил: – Большинство из мобилизованных уже отправили на восполнение потерь в стрелковые дивизии, кроме оставшихся специалистов БТВ. Имеется 26 полевых, 18 противотанковых и 7 зенитных пушек, полсотни минометов – в конце июня в корпус направили дополнительную артиллерию, вот она и пригодилась. Из 42‐й танковой бригады передали 11 БТ‐7 к тем семи, что у меня остались. Кроме того, еще есть с два десятка бронемашин и один Т‐34. Автотранспортом и тракторами обеспеченность бригады полная, на все ПТО имеются тягачи «Комсомолец». Не хватает стрелкового вооружения на треть от штата, очень худо со средствами связи, особенно с кабелем и телефонами, требуется полтора десятка БТ для доукомплектования танкового батальона. Совсем нет мотоциклов, только несколько штук в наличии. Доклад окончен, товарищ командир корпуса!

– Придется вам побыть «донором», Петр Лукич. Как видите, иной раз даже сокращение штатов приносит пользу. – Черняховский чуть усмехнулся, заметив едва промелькнувшую гримасу недовольства на лице комдива. Кому же из командиров захочется добровольно, за здорово живешь, передавать из подразделений вооружение. Бригада укомплектована до штата – хорошо, но цена этому – потеря не только дивизии, но и всего корпуса. Собрали остатки!

– Понимаю, но необходимо как можно быстрее привести в боеготовое состояние 84‐ю бригаду. А у вас артиллерии и так почти в два раза больше от введенных штатов. И мотострелков! Приказ я отдам немедленно, подготовьте распоряжения. Надеюсь, вы понимаете необходимость данной меры?!

– Так точно, товарищ генерал. – И хоть голос Рудчука прозвучал громко, лицо генерала выражало вселенскую скорбь. И Черняховский решил немного подсластить ему «пилюлю», а заодно обрадовать и Фоменко:

– С 11‐й армии передадут свыше двух тысяч винтовок СВТ – вооружать ими только лучших стрелков. Кроме того, еще поступят ручные пулеметы и сотня автоматов ППД. Со мною прибыл корпусной разведбат, переданный приказом командарма Гловацкого из стрелковой дивизии. К вечеру батальон мотопехоты прибудет, войдет в состав вашей бригады, Петр Ильич. И это все хорошие новости. Плохо, что воссоздавать 2‐ю танковую бригаду не из чего, нет ее как таковой, а про 5‐ю можно забыть. – Иван Данилович прислушался – вдали послышался гул самолетов. И тут послышался крик:

– Воздух! Все в укрытия! Замереть!

Черняховский пожал плечами – ничего тут не поделаешь, господство в воздухе у врага полнейшее. Хорошо, что бригады корпуса хорошо укрыты в лесах. Маскировке оба комдива, познавшие горечь поражений и отступлений, отводят максимальное внимание. Глядишь, и пронесет!

Командующий 11‐й армией генерал-лейтенант Гловацкий

Псковское озеро

Странная была троица – двое в штатском, только с черно-сине-белыми повязками на пиджаках и винтовками Мосина в руках. С национальностью гадать не приходилось – из местных болот вылезли чухонцы, а так еще с царских времен именовали эстонцев. Судя по всему, из кайтселлитовцев эти белобрысые парни, было бы смешно подумать, что с роспуском сей военной организации они «перековались» в колхозников и комсомольцев. А третий участник жутко ему не понравился, до смертного холодка по телу. Немецкая униформа мышиного цвета, закатанные рукава, надменный взгляд истинного арийца, преисполненный презрения к обнаженным «унтерменшам». Ладони на автомате МР‐38 лежат, который по незнанию называют «шмайсером», хотя самый знаменитый германский конструктор не имеет к этому творению абсолютно никакого отношения.

– Юде?! Шпрехен зи дойч?!

– Подыграй мне, нужно, чтобы они поверили, что можем предать своих, – одними губами прошептал Николай Михайлович, сжимая окаменевшую Софью. Женщина неожиданно громко взвизгнула во весь голос, отшатнулась от него. Схватив лежащую на песке гимнастерку, прижала ее к обнаженной груди – в ответ эстонцы громко засмеялись. А вот немецкий унтер-офицер – Гловацкий определил звание по погонам, обшитым галуном с одним ромбом на каждом, – даже не улыбнулся и повторил вопрос:

– Юде?! Шпрехен зи дойч?!

– Она не еврейка, – мотнул головою, немецкие слова сами сложились в голове – язык вероятного союзника, а потом, врага в Красной армии изучали многие отнюдь не для галочки, бывший командир 118‐й стрелковой дивизии его знал достаточно хорошо. И память не подвела.

– Мордвинка она. Из города Кострома. Военный врач и моя жена, – он попытался встать, имитируя слабость. А потому колени тут же подломились, и Гловацкий упал бы на песок, но был поддержан Софьей.

– Я дивизионный интендант Шверде…

– Простите, но мой муж контужен и недавно был ранен. Ему плохо, – немецкий язык Софьи был намного лучше, беглый – он даже не предполагал, что женщина умеет так говорить на нем.

– Где ваша одежда, генерал?!

– Очнулся без нее, самолет сбили, он упал в озеро. Там…