Рику повезло, он всего лишь ранен. Спасибо Ясному Пламени.

Обоюдоострый нож – она и Гаверик. Она открыта Гаверику – значит, и он ей тоже? Попробовать – заметит? Если она будет осторожна? Она будет очень осторожна.

Откинув голову на спинку кресла, она прислушалась внутренним слухом – так, как слушала Мику, как находила её в лесу. Слушала долго – и ничего. Ну конечно, это она беззащитна, не умеет закрываться, а Гаверик – умеет, он самый лучший тай. Самый лучший – и такой негодяй!

– Ваш чай, миледи, – это явилась Сина.

Ринна молча взяла чашку, понюхала. Наверное, у неё скоро усы вырастут, как у рыси...

– Это просто чай, – девушка покраснела. – Честное слово, леди Ринна.

Может, и так, постороннего запаха Ринна на этот раз не ощутила. Она вынула серьги из ушей, протянула на ладони:

– Возьмите, Сина, это вам. И я прошу вас, никогда не пытайтесь поить меня вашими лекарствами. Они не нужны мне, понимаете?

Горничная испуганно отшатнулась.

– Что вы, миледи. Если у меня это найдут, уволят сразу. Даже не притронусь! Вы больны и поэтому не понимаете…

– Ну хорошо, – Ринна положила серьги на край стола и отпила чай из чашки. – Можете мне рассказать, как вчера прошёл вечер?

– Конечно, миледи, – девушка слегка расслабилась. – Вы проснулись, поужинали с эссом Сайри, потом сидели в гостиной. Вы с эссом Сайри разговаривали, он играл на лютне, потом вы читали.

– Я читала? А что?

– Вот… – Сина показала на книгу.

– А где в это время был эсс Вернан?

– Он ужинал с вами, а потом ушёл к себе, миледи.

– А эсс Гаверик где был? У себя?

– Нет, миледи. Он дремал в той комнате, что рядом с гостиной. Он часто жалуется на нездоровье.

Так и есть. Он дремал, потому что был Ринной. Это он читал книгу.

– Сина, после прогулки с эссом Вернаном и потом, когда проснулась, я пила ваши лекарства?

– Конечно, миледи! – воскликнула девушка. – вы всегда принимаете их без возражений. То есть, почти всегда, я хочу сказать.

– Трижды в день? – уточнил Ринна.

– Да, и на ночь.

– И по сколько?

– По десять или двенадцать капель… то есть, вам не надо знать, миледи… о, простите, прошу вас! – девушка совсем растерялась.

– Ничего, – улыбнулась Ринна. – Что мне даст это знание? Сколько всего снадобий вы мне даёте?

– Флаконов три, миледи…

– Понятно. В одном – сильное снотворное, в других – легкое успокаивающее в смеси с чем-то. Может быть, специальное средство для таев. Упрощает подчинение. Да не бойтесь вы, – она снова улыбнулась побледневшей девушке. – Вы выполняете приказ и дорожите работой. Я понимаю.

Когда-то давно Исминельда поила Ринну специальными каплями, которые должны были улучшить контакт со зверем. Три капли на половину стакана. Тогда они только приступили к тренировкам. Исминельда сказала, что этим снадобьем пользуются все, его готовил аптекарь Ленгаров. Но что именно это было? Должно быть, хорошо известное травникам снадобье. Когда Ринна принимает его, она легче подчиняется, или время подчинения увеличивается. Ведь Ринна тоже не могла бегать в теле рыси сколько угодно – только несколько часов.

– Сина, до того, как наняться сюда, где вы работали?

– В трактире в нашей деревне, миледи. У нас много проезжающих.

– В трактире больше работы и меньше жалованье, – кивнула Ринна.

Насколько можно быть откровенной с этой девушкой? А впрочем, чем особенным она рискует?.. Опасения, что тай подслушает их разговор, она отмела – подслушать получится лишь чувства. Если войти в её разум, подслушать не удастся ничего. Только кто-то один распоряжается телом. Зато тело сохраняет привычки, умения и навыки. Насколько поддельная Ринна Венеш похожа на настоящую, вот интересно? Тело помогает временному владельцу, «подыгрывает» – так Ринна в теле Мики, например, не училась заново прыгать по веткам.

– Сина, а домой вас отпускают? В деревню, к родителям? – спросила она.

– Нет, миледи! – девушка помотала головой, – уговор такой, что уходить не могу. Но это мелочь при таком жалованье.

Конечно, следовало ожидать. Возможность, например, тайком отправить письмо – это было бы чересчур невероятно.

– Я понимаю, что вы цените эту работу, – сказала Ринна. – Но прошу вас, Сина, выслушайте меня. И постарайтесь поверить. Вам объяснили, что я больна, что я сумасшедшая, что я делаю всё себе во вред, да?

Горничная молча потупилась.

– Сина, я тай. Как и эсс Гаверик. Мы обладаем сильным даром и способны на некоторые трюки. Запомните, всякий раз, когда я безропотно пью ваши снадобья – это не я. Я добровольно не стану это пить. Понимаете, эсс Гаверик… – ей стало трудно дышать, – он может становиться мной, входить в мой разум, микстуры ему помогают. Но он может и без микстур. Он способен принудить меня съесть и выпить всё, что угодно, и сделать всё, что угодно. Подписать какие угодно документы, например, – сказав это, Ринна сама испугалась.

А ведь может. Совпадёт ли такая подпись с её обычной подписью? Вполне возможно.

– Да-да миледи, я поняла. Вы не волнуйтесь, – закивала Сина.

Она не поверила. Таким голосом и говорят с сумасшедшими.

– Сина, они хотят убить моего мужа, – продолжала Ринна тихо. – Пытались дважды. Я буду молиться, чтобы он спасся. Вы – свидетель того, что здесь происходит. Прошу вас, когда почувствуете, что пора – постарайтесь сбежать. Им не нужны свидетели. Меня не убьют, потому что хотят ограбить, я нужна им живой. А вот вы… Сина, вам понятно?

Девушка неловко улыбнулась, зато в её глазах появился страх.

– Давайте поможем друг другу, – попросила Ринна. – Я не оставлю вас. А мне пока нужно одно – еда и вода без снадобий.

Опустив голову, Сина поторопилась уйти. А Ринна ощутила вдруг, как зачесались виски…

Странное ощущение! И хорошо знакомое, и вместе с тем новое… не такое!

Давление… ощущение двери, которую пытаются распахнуть, а Ринна сопротивляется, не позволяет. Кажется, сегодня кто-то позабыл об осторожности? Мика сопротивлялась несколько мгновений, если Ринна входила в её разум слишком быстро и небрежно. Впрочем, Ринна давно научилась этого избегать, делала всё правильно. Значит, теперь с ней… вот так, небрежно. А она не пустит. Хотя…

Вторжение – это взаимная открытость. Кто сильнее – тому и быть. Только Ринна всегда была сильнее рыси. А старик-тай…

Ринна открылась, рванулась, скользнула – как врывается ветер, если сквозняк распахнул дверь. Миг растерянности – и тут же она увидела незнакомую комнату, смятую постель, очки в тонкой серебряной оправе на столе. Она сидела в кресле, а её руки – на коленях, крупные мужские руки с седыми волосами у запястий, с коричневыми пятнышками, с аккуратно подстриженными ногтями. Чем-то знакомые руки…